style="font-size:15px;"> По ступеням влетел на первый ярус и, минуя его, на втором оказался. Пустота на лестнице, безлюдье на пути в непокоевы хоромы…
И уже у дверей гридни притормозил озадачено – охрана на месте. Войло и Рудник. Морды чуть красные, но воины устойчиво на ногах стояли. Завидя младшего княжича, Рудник кивнул:
– Какой идиот там в колокол бил?
– Недруги в тереме! – запыхаясь, выдохнул Тверд. Охрана тотчас переглянулась, хмеля ни в одном глазу. Торопливо распахнули створки тяжёлых дверей… и застыли на пороге зала, где гости продолжали веселье.
– Княжич, ты чего напутал? – недобро зыркнул Войло через плечо.
– Нет, – ощерился Тверд. – Псы завыли, а я тень видал…
Воины переглянулись и досадливо головами помотали.
– Шёл бы ты спать, – Рудник не скрывал разочарования.
– Утро вечера, – поумничал Войло.
– А княже где? – заметил, что нет отца, Твердомир.
Охрана криво заулыбалась:
– Знамо где, – в синих глазах Рудника лихие воды заплескались, – он ведь теперь с молодой женой.
– Гы-гы-гы, – коротко похохотал Войло, – права свои вколачивает.
И оба смехом похабным залились.
Тверд мотнул головой, что с дурней взять, и бросился прочь. Но не вниз, да к себе, а перемахивая ступени, выше на ярус – в княжьи хоромы. Выискивал глазами врагов, но тишина пугала больше, чем наткнись на отряд заговорщиков и предателей.
А когда очутился в коридоре перед покоями Радомира, ужас вновь сдавил сердце. Широкие двери приоткрыты, их перегораживали тела посечённой охраны в размашистых лужах крови.
Лязг оружия, брань и хрипы, точно по струнам нервов били. Твердомир подхватил первый попавшийся меч и, не помня себя, ворвался в княжьи покои, да на миг обомлел.
На огромной постели, забившись в угол, рыдала Мирослава в одной белоснежной рубахе, усеянной красными пятнами.
Глазищи от ужаса вытаращила, ладошками рот заткнула.
Богдан чуть поодаль. Весь в крови… с головы до ног… а за ним… на полу Радомир корчился от боли, но упрямо не позволял себе завалиться полностью. Упирался кулаком в пол, лицо бледное, рот плотно сжат, но кровь уже хлынула и по подбородку змеилась. Грудь в месиво разрезана, он из последних сил раны рукой перекрывал, на колене одном выстаивал… а глаза всё отрешённее с каждой секундой становились. Чистые, голубые… скользили бездумно, пока на Тверде не тормознули… Уголок губ князя дёрнулся вверх, и в следующий миг Радомир рухнул безжизненно на пол.
Богдан склонился над князем, потеребив за плечо. К ним дюжина воинов подступала и мечами посечь наставника пыталась. Он даже безоружный умудрился нескольких положить – бездыханные тела с неестественно вывернутыми головами и конечностями тут же на полу валялись.
И что бы не умел Богдан – супротив такой силы, да в замкнутом
