добротой не блистала: не пришёлся ей по нраву поступок Фенгджа. Она привыкла ко всеобщей любви и поклонению, поэтому решила проучить, и послала на его земли новую напасть…
Радомир впервые отправился в дальние края. На восток, в загадочные земли и край диких народов. Отец доверил старшему сыну ведение войны, и будущему князю Минскому нужен был сильный союзник. Договорился успешно. А сейчас мчался к своему войску, чтобы поведать о стратегии, которую они обсудили с узкоглазым.
На Чёрный отряд налетели случайно, не разглядев в темноте опасности. Княжич был молод и горяч, поэтому разбираться не стал – наши – чужие. Сразу же ввязался в драку, порешив небольшой отряд в три приёма.
Собрался было уже уезжать, когда внимание привлекла клетка из тонких, но прочных стволов молодых деревьев – бамбука, как нарекли его местные.
Несколько секунд всматривался в темноту, и всё же разглядел на полу, в самом углу жалкое подобие человека. Никогда до сего момента Радомир не знал такого чувства как жалость, но теперь… дрогнула его душа.
Высветил факелом спутанные чёрные волосы. Узкие глаза, молящие о смерти. Цветной рисунок птицы на ключице. Покрытые ритуальными картинками руки, ноги…
Таких наколок никогда не видел княжич. Но слыхал, что в этих диких землях шаманов помечали специальными символами. И то не каждого – только у истинно-отмеченных загадочной птицей Феникс.
Шаманы опасные люди.
Князь задумчиво покачал в руке меч. Опять уставился на пленного.
За спиной ворчали его преданные люди, не понимая, почему княжич медлит. Да он и сам не понимал.
Убить шамана было гораздо правильнее, чем выхаживать, но нутро противилось. Рука не желала рубить с плеча, и Радомир велел:
– Освободить и перевязать раны. Не сможет идти, ко мне! На моего коня!
Немногим позже, когда княжич Минской не брезговал и сам перевязывал раны шамана, отказывающегося есть и пить, княжич пытался достучаться до сути умирающего. До его здравого ума. На своём языке, ломано на языке узкоглазых дикарей. Теми отдельными, корявыми звуками, которые успевал заучить, пока ехал по чужим землям. Слово за слово, упрёк за упрёком, совет за советом, и шаман стал откликаться.
Также нелепо и обрывисто, как и Радомир на его языке, шаман ронял звуки, понятные княжичу и его людям. Сначала они бурчали, потом посмеивались, а затем даже начинали переговариваться с дикарём.
И когда шаман чуть окреп, а отряд князя Минского попал в засаду, между ними и закрепилась кровная связь. Отбиваясь от врагов, Радомир и шаман, стоя спиной к спине, отражали атаки противников, пока к ним не подоспело основное войско.
Вот тогда, все в крови, поту и задыхающиеся после продолжительной бойни, уткнувшись лоб в лоб, они стояли и улыбались друг другу. Совсем не похожие: разных миров, богов, языков… Слушали бой сердец, хватая ртами воздух и уже понимали, как близки по
