хотят поговорить с тобой». Но, если честно, я был бы очень счастливым человеком, если бы дурацким монологом возле двери все и ограничилось. На моей памяти никто не блевал от того, что глупо выглядел.
Подобно другим предметам, мертвое тело способно хранить память о своем владельце, хотя и весьма недолго. Именно этим я и собирался воспользоваться. У меня была проблема и целых два варианта ее решения – несказанная роскошь. Я мог поднять своего гостя как зомби, выдернув его душу из следующего рождения и засунув ее обратно в покинутое тело. Или напялить это тело на себя, молясь о том, чтобы клиент умер недавно, без мучений и не был носителем никакой опасной заразы. Плоть хорошо умеет помнить свои страдания. Это довольно рискованный фокус – дать ей возможность поделиться ими с тобой.
Угадайте, что я выбрал.
Да, иногда я веду себя как придурочный идеалист. Но это мое решение и мой риск. У тех, кого поднимают насильно, нет возможности отказаться от этого приключения.
Мужика звали Максим, и он работал на автобазе. Накануне ему исполнилось сорок семь, и он умер на второй день празднования этого события. Я знал, что теперь у меня пару недель будет ныть правый нижний зуб мудрости, придется чистить печень, и сердце время от времени будет пошаливать. Чужие болячки очень заразны, а мой гость редко посещал врачей, зато много и беспорядочно пил.
Он был холодный и липкий изнутри, как мороженое, забытое ребенком на скамейке и уже успевшее прокиснуть. Мое собственное тело сейчас посапывало носом на диване, лицом к спинке, накрытое шерстяным клетчатым пледом. Впору взвыть было, так мне хотелось вернуться в него. Вместо этого я открыл чужие глаза, слегка растерялся, пытаясь приноровиться к чужой близорукости. И аккуратно, стараясь не совершать резких движений, выбрался из ванны. Мышцы работали вполне прилично.
В контейнере для грязного белья обнаружилась кое-какая одежда. Я напялил на тело старые джинсы с разлохмаченными понизу штанинами и футболку не первой свежести, из тех, что никогда мне не нравились, но выкидывать было жалко. Максим оказался пошире, чем я. Джинсы едва застегнулись, и молния все время норовила разъехаться.
Его собственные шмотки, заляпанные кровью, комом лежали под ванной, а бедренная артерия оказалась аккуратно вскрыта. В его теле почти не осталось крови. С точки зрения законов биомеханики, двигаться он не мог, однако в некоторых случая суровость законов нивелируется необязательностью их исполнения. Искусство некромантии сродни искусству давать взятки, чтобы заставить нужных людей закрывать глаза на то, что ты делаешь.
Только в моем случае взятку следует совать мирозданию, а это весьма жадный чиновник.
Его тело точно знало, что оно мертво, и теперь изо всех сил старалось убедить в этом меня. Я был вынужден схватиться за раковину, чтобы не упасть – горло перехватило, и внутри, там, где у живых бьется сердце, заболело так сильно, что я едва не прикусил губу. Мне хотелось лечь и сдохнуть прямо сейчас, вот на этом самом месте, чтобы все это наконец-то
