три умопомрачительных платья и пять платьев попроще, две гигантские ящерицы, настоящие эльфийские духи и паспорт, по которому я именовалась очень красиво и загадочно Галлой Эн-Ферро, а не какой-то там Галкой Ивановой.
А что мне особенно понравилось в Кармоле, так это географические названия. Часть их была взята из древних языков мира, и даже сами жители города Саел (врата, так и тянут, родненькие, так и зовут!) и деревушки Виларри навряд ли знали, что они означают. Но чаще наименования были простыми и, если забыть об их иноязычном звучании, родными: Озерки, Клены, Дубки и Малые Овражки встречались нам ежедневно в огромных количествах. Там, где дорога прижималась к побережью, располагались пахнущие рыбой, затянутые в паутину сохнущих сетей Тихие Гавани, Старые Пристани и Синие Бухты. Чем ближе мы были к заливу Маро, конечной цели нашего путешествия, тем больше таких поселков попадалось нам на пути. Бывало, мы только выезжали за околицу очередного населенного пункта, а на горизонте уже виднелись дома следующего.
– Места тут хорошие, богатые, – объяснил мой спутник.
Люди здешние мне тоже нравились. Может быть, в силу жительства в «местах хороших и богатых» были они доброжелательны и к путникам относились без подозрения. В садах и огородах убирали урожай – на Каэтаре начиналась осень, и сельские жители продавали нам дешево, а то и вовсе давали даром лук, репу, картофель и непременно яблоки, при виде которых я привычно кривилась, но брала, так как кард их обожал и съедал за день не меньше десятка.
– Наверное, это тоже было одной из причин, по которым Рошан выбрал для тебя именно этот мир.
– Дармовые яблоки?
– Нет. Местность. Ничего не напоминает?
Я огляделась. Дорога снова убежала от побережья вглубь золотистых полей, но в свежем дыхании ветра явственно ощущалась близость моря. Изредка попадались небольшие лесочки и рощицы, местами вдоль тракта тянулись высаженные чьими-то заботливыми руками тополя, давая редкую тень.
Напоминает.
Такая же дорога, только асфальтированная, вела от моего города, через такие же поля, окруженные зелеными полосами посадок, мимо неглубоких, поросших кустами и высоченной травой овражков к маленькому приморскому поселку, где мы с тетей проводили лето. И над той дорогой, в таком же пронзительно синем небе проплывали порой беззлобные, похожие на ласковых белоснежных овечек, облачка.
Что ж, шеф верно выбрал мир. Теперь понятно, отчего мне здесь так легко и все кажется знакомым.
– Завтра к обеду будем на месте, – объявил Лайс. – Переночуем в Паленке или, если хочешь, в лесочке станем – запасы есть, о разбойниках не слышно, можно воспользоваться последними теплыми деньками и поспать на свежем воздухе.
– Паленка? Та самая Паленка?
Мужчина кивнул. В нескольких парсо от этой деревушки были развалины какого-то храма, где находились старые, давно уже не используемые открывающими Тара врата.
– Но
