комнату. Степанида была замужем за врачом, но детей им бог не дал. Дети были у ее сестры, которую моя соседка не помнила, так как с ней в одной квартире не жила, да и умерла та уже много лет назад. Степанида завещала свою комнату племяннику, его сын жил в ней с девушкой полгода до вступления в права наследства, а потом они продали комнату мне.
На мое счастье мне оставили часть мебели. Иначе пришлось бы многое докупать. Ведь мебель мы с бывшим тоже делили. У нас у каждого был свой компьютер и своя машина. А остальное было общим. Посмотрев, что мне оставляют предыдущие жильцы, я согласилась отдать бывшему мужу наш диван. Посплю на старой кровати с шашечками! Экзотика! Мебель буду покупать уже в новую квартиру, когда на нее накоплю. Или когда получу (вдруг повезет с расселением!). Мебельную стенку мы разделили на две части. От бабки остался буфет, но не было платяного шкафа. Интересно, куда она вешала свою одежду? Я собиралась вешать свою одежду в шкаф от стенки. Но часть стенки с баром мне не требовалась. И вообще баром заведовал мой бывший муж. От бабки также остался обеденный стол. Но письменный я взяла. Бывший взял телевизор, я – микроволновую печь и пароварку. Бывший сказал, что всю посуду и все кастрюли отдает мне, так как я ими пользовалась, я готовила, а у каждой женщины свои предпочтения в посуде и кастрюлях. Вероятно, повторял слова своей новой. Не хотела мою посуду и кастрюли? Мне-то еще и лучше.
В общем, я была обеспечена всем необходимым. Хоть на мебель и посуду тратиться не пришлось. Я решила пока вообще ничего не делать в комнате. Зачем мне тут что-то ремонтировать, если я не планирую надолго задерживаться? Вот новую квартиру я уже буду обставлять в одном стиле, в своем вкусе…
Здесь же стены были обтянуты клеенками. Но не простыми клеенками. На них были переведены фотографии молодой пары на фоне лондонских видов. Я знала, что теперь фотографии переводят на что угодно, но чтобы их делали такими огромными… И этими клеенками обклеивали стены…
Меня, естественно, просветила Алевтина Ильинична.
– Это твои предшественники обклеили. Они у этих на свадьбе были. В смысле у тех, кто на фотографиях изображен. Там зал этими клеенками украшали – ну, тот, где свадьбу отмечали. А потом их куда девать? А они в дело пустили.
«Это что-то новенькое, – подумала я. – Надо будет обсудить с коллегами и выяснить, сколько удовольствие стоит и где в нашем городе делают такие клеенки».
Коллеги, они же – подруги, сестра с племянником и две одноклассницы, с которыми я поддерживаю связь, пришли отметить новоселье. Все желали мне одного – скорее справить еще одно, в другом месте, потом поругали мужчин. Единственный мужчина за столом – племянник Денис двадцати двух лет от роду – внимательно слушал рассуждения теток не первой молодости и, вероятно, наматывал услышанное на ус. Он вообще всегда умел слушать и в детстве слышал то, что для детских ушей совсем не предназначалось. Хоть бы у него сложилась жизнь… Хоть бы услышанное ему как-то помогло… Но пока у него не было
