головы, почти лишенной шеи, содрал футляр-ранец со спины Дениса.
– О! Ахмет, тут кажишь машинка шледиловшкая!
– Что-ты-зна-эшь-су-ка-блать?!
Еще одна встряска в руках-тисках. Долгая, болезненная. Болталась голова, хрустнули шейные позвонки и кости. Вот козел, а!
– То, что вас пугает! – выплюнул Денис в смотровую щель черной маски. – Каждую ночь!
Мышцы лица под вязанной тканью напряглись. Орг или недоверчиво улыбался, или впадал в бешенство от наглости пленника. Судя по тому, что в следующую секунду кулак группировщика обрушился на Денисову челюсть, все-таки это была злость.
– К пахану, – распорядился Ахмет. – Обоих. Сука-блать!
Идти пришлось долго. Казалось, целую вечность спустя, перед ними открылась маленькая железная дверца. Это был подвал, каких много на районной окраине – там, где кончаются жилые кварталы, и начинается промзона. Подвал, превращенный в тюрьму.
Здесь пленникам предстояло дожидаться аудиенции. Как долго – никто не знал. В городе творилось что-то… Что-то, что заставляло Волков испуганно озираться по сторонам. Тревожная, в общем, выдалась ночка. И волчий пахан, как понял Денис, был этой ночью занят. Очень.
– Пш-ш-шел! – сильный тычок в спину.
Вкатываясь в подвальную тьму Денис больно ударился о ступеньки. Но сознание едва не потерял совсем по другой причине – когда сделал первый судорожный вдох. Перчаткой боксера-тяжеловеса в нос вмазала густая омерзительная вонь. Тошнотворный смрад! Тухлятина! Дохлятина!
Денис докатился до конца лестницы, налетел на что-то мягкое. Податливое. Хлипкое. Ну, и пакость!
Сверху упала Юла. Зашевелилась, заворочалась, обшаривая пространство вокруг. Завопила…
Она кричала прямо в ухо, вцепившись в плечо хваткой «рабочего материала». Непрерывно кричала, звонко, на одной ноте.
Денис, наконец, понял. И едва усмирил собственный желудок, стремившийся вывернуться наизнанку вместе со всем содержимым. Мать твою! Твою мать! Его чуть не вырвало.
Он полз обратно к захлопнувшейся двери, волоча за собой Юлу, которая так и не разжала пальцев. Полз, обдирая колени и локти. Полз подальше от трупа, валявшегося где-то там, в темноте, в нескольких шагах от них.
Почерневшего, раздувшегося, разбухшего, гниющего, текущего… Га-дость! Мер-зость! Кош-мар! Из-за кромешной тьмы все казалось еще хуже, отвратительней. И – главное – страшнее. Денису было плохо. Не просто плохо, а ужасно плохо.
Юлька тряслась как припадочная и подвывала раненой волчицей.
Да, подружка, это тебе не стерильный морг экзаменационной анатомички и не чистилище «Мертвого рая» с бодрыми забальзамированными покойничками-убийцами, закрытыми камуфляжем и масками. И все же странное дело, до чего может довести разлагающийся труп операторов ходячих жмуров. Если запереть их вместе. В одном подвале.
А может это возмездие? Высшее, неподвластное человеческому разуму, но интуитивно ощущаемое, как верное, правильное и справедливое? Не лезь, наглый живой в дела мертвых, не нарушай покой отживших. Иначе…
Зловоние
