него чревато.
Я покосился на Кейтлин, сидящую на краешке стола. Та тут же переместилась поближе ко мне и, чуть раздвинув свои потрясные ножки, откинулась назад, оперлась ладонями о столешницу и приняла откровенно вызывающую позу. Закатив глаза, я коротко простонал и со злостью смял безнадежно испорченный лист, на который заносил сведения о грузах, прошедших через таможню за этот день. Что теперь делать – демон его знает! Но так жить просто невозможно!
Немного успокоившись, я все же попытался найти выход из непростой ситуации. Конечно, самостоятельно стереть из памяти образ Кейтлин я не сумею, да и игнорировать ее искушающее великолепие не получится… Значит, остается только попробовать не думать о ней постоянно. Надо занять себя чем-нибудь, чтобы не до того было.
Решив, что это хорошая идея, – отвлечься от назойливых мыслей о Кейтлин, с этого же дня я втрое увеличил объем тренировок. Это коснулось и утренних занятий с учителем фехтования, и вечерних упражнений со стрелометом. А вдобавок я договорился с Лигетом, чтобы он научил меня ездить верхом. Раз есть возможность, почему бы не попробовать? Ведь пара лошадей, обученных ходить под седлом, у трактирщика имелась. Правда, он их обычно в повозку впрягал, отправляясь в город за свежей снедью, но иногда и сам верхом прокатиться не брезговал, да и сынишке своему, Джерому, не запрещал.
Увы, все оказалось напрасно. Уставать я стал больше, а облегчения это не приносило. Да, от памятного видения тренировки спасали, но только на время, пока я был целиком и полностью занят ими. А заниматься целые сутки напролет не представлялось возможным. И работа требует времени, да и чисто физически это нереально. А что хуже всего – бесподобно привлекательный образ Кейтлин становится просто завораживающе прекрасным в моменты отдохновения после тренировок…
Не помогло, в общем. И остался лишь один вариант действий – стиснуть зубы и терпеть. Ведь святые отшельники как-то выдерживали это мучение, вот и я выдержу! Не поддамся искусу! И не пойду на поводу у беса! Просто мне нужно относиться к присутствию Кейтлин как к чему-то естественному… Как к восходу и заходу великолепного солнца, например.
Такое самовнушение давалось крайне тяжело. Даже тяжелее утроенных тренировок. И это стало заметно со стороны. Готард, с которым я малость сдружился за эти два с половиной месяца, остановил меня как-то и, покачав головой, заметил:
– Ты прямо сам не свой, Кэрридан… Случилось что?
– Нет еще, – буркнул я, косясь на стоящую рядышком суккубу. И скорбным гласом возвестил: – Но нечто страшное может случиться, если в скором времени на территории таможенного поста не откроется бордель…
– Так ты по девкам соскучился?! – расхохотался Готард и дружески толкнул меня кулаком в плечо: – А чего молчал-то? Мы это дело враз организуем! Тебе какие девицы больше нравятся – маленькие и пухленькие или длинные и тощие? – деловито осведомился он.
– Что-то среднее между ними, – малость воспрянув духом, с надеждой посмотрел я на Готарда.
– Сделаем, –
