а второй ткнул мне в бок ствол своего автомата. Я на всякий случай поднял руки.
– Что случилось? – спецназовец помог встать Железняку.
– Да как-то внезапно голова заболела, я думал инсульт, но вроде пронесло.
Опираясь на руку спецназовца, Железняк с трудом встал, вид у него был такой, будто он действительно только что перенёс инсульт. Он посмотрел на меня с отвращением и, как мне показалось, с некоторым испугом.
– Что это было? – прошипел он на меня.
– Не знаю, – честно ответил я и пожал плечами.
Подошла Ольга и с некоторой тревогой оглядела всех нас. В какой-то момент мы встретились взглядами, и она отвела глаза.
«Ой, какие мы впечатлительные!» – я одарил бывшую одноклассницу презрительным взглядом и отвернулся.
– Ведите его в машину! – рявкнул майор спецназовцам.
– Может, Вас по дороге в госпиталь завезти? – участливо предложил один из бойцов.
– В машину! – заорал Железняк так, что реально чуть не получил инсульт.
Он опять схватился за голову и ещё сильнее побледнел, а меня повели к машине. Это оказался такой же микроавтобус, как приезжал к Вовану. Меня быстро погрузили, и мы тронулись в путь.
Куда меня привезли, я не понял, ехали где-то около часа, возможно, за город. Когда открыли дверь микроавтобуса, прямо передо мной на расстоянии метра оказалась серая стена с небольшой дверью. Я выбрался из автомобиля и сразу же вошёл в здание. Разумеется, ничего по сторонам разглядеть я не успел, хотя хотелось.
Привели к какому-то начальнику. В его большом кабинете без окон было неуютно. Наверное, в таких кабинетах «оборотни в погонах» и прочие суровые ребята из разных спецслужб и пытают своих жертв. Помимо меня, в кабинете находились Железняк, некий капитан КСК Зайцев, два спецназовца, что меня привезли, два местных конвоира и тот самый начальник, полковник КСК Ткаченко. Прочитав над их головами все фамилии и звания, я лишний раз отметил, что свои плюсы умение видеть «циферки» тоже имело. Было непривычно, но удобно.
Полковник расположился в большом уютном кресле за столом. Меня посадили на стул практически посреди комнаты. Остальные все стояли. Разве что Железняк изредка тоже присаживался, видимо, его не до конца ещё отпустило, и постоянно оставаться на ногах ему было тяжело.
Я так и не понял, куда меня привели: то ли на допрос, то ли на вербовку. Мы говорили около двух часов. Я строил из себя дурачка, уверял всех, что ничего не понимаю и просил отпустить меня домой. Было понятно, мне тут не очень-то верят, но я твёрдо решил никому не рассказывать ни про странные надписи и квесты, ни даже про то, что я вижу все их характеристики. А учитывая, что даже у Ткаченко уровень был ниже, чем у меня, то никакого желания раскрываться не возникло. Не хотелось, чтобы ребята комплексовали.
На протяжении всего разговора меня то пугали, то объясняли, как хорошо дружить с такой могущественной организацией как КСК. По прошествии часа и после заданного в сотый раз и
