что в мыслях этого не имею.
Арина матерински заметила:
– Вам следует кое-что почитать.
Я поблагодарил Лорелею. Я ей сказал, что, безусловно, это приятное предложение, но все решают не книжки, а склонности.
Она удивилась и протянула:
– Ой ли? Какие же у вас склонности?
Випер нетерпеливо сказал:
– Не спорь с ним. Он тебя эпатирует.
Арина, улыбаясь, спросила:
– Вы читаете по-английски?
– Нет, мой словарный резерв слишком скромен. Кэм, дарлинг. Ай вонт ту си ю.
– Жаль, – сказала она, – очень жаль. Вам стоило бы прочесть Реглера.
– Тем более, Кестнера, – сказал Випер.
– Оруэлла ему надо прочесть, – сказала заботливая Арина, – Оруэлл, кажется, есть в переводе.
Випер огорченно вздохнул:
– Пробелы у тебя основательные.
Поскольку оба были инязовцами, – в ту пору их институт еще не был Лингвистическим Университетом – и он и она охотно подчеркивали не только приобщенность к протесту, но и владение языком.
Мы расстались вблизи Берсеневской набережной, где наши маршруты расходились. Я прикидывал, скажет ли она Виперу, что я вручил ей свой телефон. Если она не дура – смолчит. Похоже, она – не Мария Кюри. А я к тому же еще блеснул крохами своего английского. Ай вонт ту си ю. Хочу вас видеть. Прямой намек. Неудобно вышло. Если поэт раскипятится, ждет неприятное объяснение. Но я же не знал, – повторил я еще раз, – не знал, что она явилась с тобой. Возможно, он будет даже польщен тем, что Арина заставила дрогнуть такую непросвещенную личность.
Она недолго держала паузу. Вечером следующего дня раздался звонок.
– Это я. Арина.
– Очень рад. Простите, что так получилось. Не ведал про Випера.
– Не беда. Так как же, у вас еще есть охота бескорыстно поговорить о поэзии?
Что мне было ответить? Я сказал:
– Разумеется.
– И есть конкретное предложение?
– Что и говорить.
– Излагайте.
Я предложил ей меня навестить.
– А вы живете один?
– С отцом.
– Ой ли?
– С отцом. Не сомневайтесь.
Я не сказал, что отец отсутствует. В последнее время он зачастил к Вере Антоновне, славной даме с резкой пластикой и прогрессивными взглядами. Думаю, все, что он мне сообщал касательно роли интеллигенции, было почерпнуто от нее.
Арина пришла, опоздав на час. Видимо, так она соблюдала правила своей тонкой игры. Ну что же, нам меньше останется времени для бескорыстного обсуждения виперовских стихов о проказе, для прочей интеллектуальной разминки, тем более женское бескорыстие давно вызывало мои сомнения. Поэтому я и не удивился, когда, появившись, вместо приветствия,
