в воздух ладонь, которая все еще утопала в его руке.
Усмехнувшись, он разъединил наши пальцы и прислонился головой к сидению, терпеливо ожидая, когда начнутся медицинские манипуляции.
– Будет немного щипать, – предупредила я, перед тем, как залить рану на губе перекисью.
– Кир, я немаленький уже. Знаешь сколько раз кости себе ломал, а количество вывихов и не сосчитать, – горделиво произнёс он.
Раствор зашипел на коже, и блондин, закрыв глаза, с тихим стоном поморщил нос.
– Немаленький, говоришь? Давай, – рассмеялась я, принимаясь слегка дуть на рассеченную губу, держа в своих ладонях его лицо.
Он покорно сидел с закрытыми глазами. Я непроизвольно провела большим пальцем по гладко выбритой щеке, всматриваясь в лицо парня: в эти высокие скулы, широкие брови, чётко очерченные губы, которые отекли от полученного удара и теперь смотрелись еще крупнее, в широкий волевой подбородок. Совершенно не смазливым красавчик, зато от него исходила какая-то мужская сила, от которой у меня скручивало все жилки внутри.
Я влюбилась в него по уши меньше, чем за две недели. Влюбилась так, что в моей голове больше не было места для других мыслей и переживаний. Я больше не принадлежала себе.
Егор приоткрыл свои глаза и придвинулся еще ближе ко мне. Теперь мы сидели, соприкоснувшись лбами и слушая тишину в машине. Его пальцы едва ощутимо перебирали пряди спутанных волос возле моего лица, в то время как моя ладонь все ещё скользила по его щеке.
– По закону жанра сейчас я должен тебя поцеловать, но… – Егор дотронулся до разбитой губы и издал протяжный вздох.
– Зато это можно сделать мне, – чуть отстранившись от, я осторожно прикоснулась губами к его щеке.
– Мне этого мало, – он опять глубоко вздохнул, издавая страдальческий стон. – Ты, кстати, молодец, – усмехнулся Егор, – даже не скривилась при виде моего разбитого лица.
– Поверь, в детдоме приходилось видеть после драк раны и похлеще, – усмехнулась я и тут же осеклась, поняв, о чем ляпнула.
«Вот идиотка!» – очень хотелось озвучить в свой адрес и не только это, и не только мысленно.
– В детдоме? – он изумленно вскинул свои брови вверх.
Язык мой – враг мой. Убрав руки от его лица, отвернулась от Егора и уставилась в окно, злясь на саму себя. Мне совсем не хотелось рассказывать об этом ему, тем более сейчас. Хотя я прекрасно понимала, что всегда скрывать про детский дом не получится. Все равно пришлось рассказать ему, но совсем не хотелось говорить на эту тему сейчас.
– Кир, – тихо позвал бархатный голос.
Я сидела, не поворачиваясь и считая в голове мерцающие вдалеке огоньки ночного города. Все же лучше, чем общаться на подобную тему.
– Чего ты замолчала?
– По-моему, уже наговорилась, – пробормотала я.
– Кир, иди ко мне, – Руки Егора обхватили мою талию и уверенно потянули к себе на сидение.
Обняв мускулистыми руками, Егор крепко
