и посмотреть на Ярослава. За ледяным презрением, которое он источал, мне почудилась боль. Но почему? Неужели он вспомнил ту девушку, которую любил во время войны и которая предала его ради Чистомира? Или наш холодный капитан просто скучает по теплым чувствам? Ответа на этот вопрос я не знала, а спросить бы никогда не осмелилась.
Когда мы наелись, эльф приказал забрать с собой остатки зубощука, которые поручил мне очистить от песка и погрузить в котелок.
– Сваренной капитаном кашей и рыбой позавтракаем. Что-то мне подсказывает, что ночь ожидается бурной и утром будет не до завтрака, – зловеще предсказал Сын Леса и принюхался. – Воздух явно пахнет неприятностями.
– Перестань каркать! – рявкнула Тиса. – Накличешь какую-нибудь гадость на наши головы, нам и так проблем хватает.
– Нельзя накаркать то, что уже предрешено, – пафосно сказал Даезаэль. – Уй! Ах, ты…
Воительница, ловко огревшая костылем увлеченного мрачными предсказаниями эльфа, подбоченилась, стоя на одной ноге.
– Не дождешься у меня больше исцеления, – пообещал пострадавший, почесывая спину. – Будешь подыхать, а я буду стоять рядом и смеяться.
– Я в этом никогда не сомневалась, – ответила девушка и сменила тему. – Давайте собираться, уже темнеет.
Процессия, ползущая вверх по холму к фургону, представляла собой лакомый кусочек для любого, желающего поживиться нашим мясом, настолько мы были уставшие, да к тому же тащившие на себе гору тяжестей. Мокрое белье, котелки с пищей, целительская сумка, с которой Даезаэль теперь не расставался, результаты мародерского труда гнома и тролля – какие-то кузнечные инструменты и длинные деревянные жерди. Так как обожженный Драниш не мог тащить на себе материалы для ремонта фургона, то нести их пришлось эльфу и капитану.
– Мила, – громким шепотом предложил Даезаэль, – давай сделаем ставки?
– Какие? – безразлично спросила я. Тюк с мокрым бельем неприятно холодил спину, а на шее у меня болталась целительская сумка, с каждым шагом пригибавшая меня все ниже к земле. Да и выброс магической энергии давал о себе знать, перед глазами уже давно плавали расплывчатые тени.
– Упадет Ярослав до того, как мы дойдем до фургона, или нет? Я за то, что упадет.
– Почему ты так уверен?
– Потому что он несет другой конец жердей, и я чувствую, как его шатает, – довольно сказал эльф.
– Сейчас всем плохо, а ты прицепился к капитану, – возмутилась Тиса, хромавшая сзади. – Вон, Драниша тоже шатает!
– Его еще и морозит, – равнодушно сказал целитель, – последствия ожога. Нет, тролль меня не интересует, пусть за него Мила переживает, ей тащить тушу и котелки, если он упадет. Вот капитан – это интереснее. Ведь он у нас из гранита высечен. Ему бы сейчас лежать, а он ходит и даже тяжести таскает.
– Не упадет, – сказала я твердо. – Капитан не упадет до тех пор, пока не донесет ношу до фургона.
– Вот и поспорили, –
