хорошо, давай быстрее. Жду, – сказала Таня.
Интересно, а когда я выхожу в прошлое, кто здесь вместо меня остается? Ведь в настоящем должен же быть я и никуда деться отсюда не могу – подумалось мне, когда я убирал телефон. Но сейчас мне и без этого хватало вопросов, и я приступил к осуществлению своего плана. Я оглянулся на комнату – стоящая на полу чашка чая и разбросанные книги отражали мое душевное состояние.
Мое сердце учащенно билось. Я отлично понимал, что могу и не понять или не обратить внимание на свою подсказку и остаться в прошлом навсегда. Правда, самое большое, что мне при этом грозило, это точно также прожить заново эти полгода и также, не предприняв никаких мер, наблюдать, как жена сядет в кресло-каталку. При этом у меня не возникнет даже мысли, что я все это раньше уже проживал. Но такой исход меня не устраивал и не ради него я сейчас собирался шагнуть в лето. Поэтому, перекрестившись, я понадеялся на бога и на свое любопытство, которое должно будет мне послужить, если я все-таки найду свою подсказку.
Сняв куртку и смело шагнув к окну, я уже не стал упираться в раму, а перелез через деревянный подоконник и оказался в августе…
– Как я сюда залез? – усмехнулся я, нелепо топчась по шиферной крыше пристройки. Едва не столкнув ногой кухонные часы, которые почему-то здесь валялись, я стал слезать. Солнце жарило нещадно. Встав ногой на бочку с дождевой водой, чем вызвал на ее поверхности круги, я спрыгнул на землю и вошел через кухню в дом.
– Тань! – крикнул я в гостиную.
– А? – ответил приятный голосок.
– А как кухонные часы оказались на крыше? – поинтересовался я, вешая часы обратно.
– На крыше? То-то я смотрю их нет. Не знаю, может, кто в дом забрался, пока нас не было. Надо вещи проверить.
Войдя в гостиную, я увидел свою жену, сидящую в старом кресле и переключающую пультом телеканалы.
– Смотреть совсем нечего. Слушай, Виталь, пошли за грибами, а то вечер скоро, – не оборачиваясь, сказала она.
– К черту грибы! – сказал я улыбаясь.
Она повернулась и недоуменно моргнув, спросила:
– А ты чего в зимнем свитере? Ты чего его из дома взял? А ботинки…
Только сейчас я обратил внимание, что был одет в свитер, толстые джинсы и зимние ботинки. Снимая все это, я подумал, что, по-видимому, от жары у меня в голове возникают какие-то пробелы. Надо на это обратить внимание, тем более мне казалось, что подобное помутнение происходило уже не в первый раз. Я стоял и с непониманием смотрел на снятую и сложенную мной зимнюю одежду.
– Ты уже не хочешь за грибами? – спросила она, выведя меня из ступора.
– Хочу. Но кое-чего я хочу еще больше, – сказал я, и, взяв ее нежно за кисть не грубо, но уверенно потащил в спальню.
Она деланно охнула и подчинилась. В спальне я повалил Таню на кровать и уткнулся носом ей под волосы в шею. Ее кожа приятно пахла летом, и я нежно поцеловал ее.
Час
