череп ребенка. Главный правитель тряхнул шкатулку так, что череп лязгнул зубами. На лице лорда Кромвеля мелькнула угрюмая усмешка.
– Возможно, это вас заинтересует, – процедил он. – Сии священные реликвии привезли сюда, дабы я обратил на них особое внимание.
С этими словами лорд Кромвель поставил шкатулку на стол и указал на латинскую надпись, выведенную на ее крышке.
– Прочтите это, – распорядился он.
– Barbara sanctissima, – прочел я вслух и с интересом взглянул на череп, на макушке которого еще сохранилось несколько длинных волос.
– Итак, перед вами череп святой Варвары, – насмешливо изрек Кромвель, похлопав по крышке ларца. – Юной девственницы-христианки времен Римской империи. Если вы помните, она была убита собственным отцом-язычником. Да, эти святые мощи прибыли к нам из Клуниатского монастыря в Лидсе.
Лорд Кромвель взял в руки другую шкатулку, серебряную, украшенную крупными камнями, походившими на опалы.
– А вот еще одна святая Варвара, – сообщил он. – На этот раз из Боксгрувского женского монастыря в Ланкашире. – Он рассмеялся коротким хриплым смехом. – Говорят, в Индиях водятся двуглавые драконы. А в древние времена, судя по всему, водились двуглавые девицы.
– Господи Иисусе, – пробормотал я, не сводя глаз с черепов. – Хотел бы я знать, кому действительно принадлежали эти бренные останки.
Лорд Кромвель снова рассмеялся отрывистым, похожим на лай смехом и похлопал меня по плечу.
– Узнаю моего Мэтью, – заявил он. – Я знаю, дружище, что вы всегда смотрите в корень. Сейчас мне необходим ваш острый ум. Мой человек из Палаты перераспределения сообщил, что золотая шкатулка и в самом деле сделана во времена Римской империи. Тем не менее она будет отправлена на переплавку вместе со всеми остальными. Что касается черепов, их следует попросту выбросить. Люди не должны поклоняться костям.
– Здесь у вас собралась целая коллекция мощей, – заметил я и отошел к окну.
Дождь по-прежнему хлестал как из ведра, заливая двор, где возчики все еще выгружали церковную утварь из телег. Лорд Кромвель пересек комнату и встал у окна рядом со мной. Несмотря на то что титул пэра предписывал ему носить пурпур, костюм лорда Кромвеля мало чем отличался от моего. На нем была черная мантия и плоская черная шапочка – обычный наряд судейских и канцелярских чиновников. Правда, шапочка была сшита из бархата, а мантия оторочена мехом бобра. Я заметил также, что в длинных каштановых волосах лорда Кромвеля появились седые пряди.
– Это я распорядился привезти сюда весь этот хлам, – сообщил лорд Кромвель, указывая во двор. – Его необходимо как следует высушить. В следующий раз, когда мне доведется сжечь изменника-паписта, я использую эти деревяшки вместо дров, – произнес он с угрюмой усмешкой. – Пусть люди увидят собственными глазами, что на костре из своих святынь еретики визжат так же громко, как и на костре из добрых сосновых поленьев. Пусть увидят,
