а как же ты здесь… оказался?
– Да вот так и оказался. Когда захочешь мать сберечь, и не такое еще сможешь.
Ветеран пошевелил губами, но звуки не вышли наружу. Эрд прилег невдалеке от него, и лунный свет упал на его молодое лицо. Оно было белым, как первый снег. Мука не отражалась на нем, но была скорбь. Тихая скорбь юноши, многое не познавшего в этом мире перед гибелью и потому только интуитивно понимающего, что он потерял, потеряв жизнь.
«Зачем они мне все являются? И Берг, и молодой? Может еще кто придет? Или это я к ним уже пришел?»
Вилась веревочка, не вышла бы коса
Вот уже и внутренняя ткань нашей невеселой повести начинает с треском рваться, испытывая колоссальное напряжение, вызванное неведомыми силами. Хотя, извините, нет, этот треск – это треск грома приближающейся грозы.
Любил погреться мотылек, да, видно, чересчур
Раскат грома, словно слившийся воедино залп тысячи орудий, разорвал глухую тишину открытого моря.
«Поздно. Уже совсем поздно», – почему-то подумал Ветеран. Молнии, словно гигантские огненные столбы, на доли секунд подпирали небосвод.
«Сова… Где Сова?!» – вдруг спохватился он.
Тяжелейшее испытание ожидало воина. Как будто предчувствуя это, взгляд его, казалось, целую вечность плелся в сторону места, на котором обычно сидела Сова. Яркая вспышка очередной плазменной стрелы осветила палубу. Время остановилось. Молния не погасла. Гром грохотал, не переставая.
Сова взглянула на Ветерана в последний раз своими бездонными глазами, взмахнула крыльями и исчезла для него навсегда, растворившись в воздухе. На палубе, точно там, где только что была Сова, лежало бездыханное тело. Его тело.
«Поздно! Совсем поздно!» – неслось внутри сущности Ветерана.
Текущие события, тут же переходящие в воспоминания, напоминали изощренный калейдоскоп.
Дух его медленно поднимался ввысь и слушал, как внизу мало-помалу затихает гроза.
Ему еще до конца не верилось, что все уже позади. Печально оглядываясь по сторонам, прощаясь с материальным миром, он испытывал невыносимую тоску – тоску расставания с Землей, Океаном, Солнцем, грозой, разбитым кораблем, Совой и людьми. А когда самый последний раскат грома грозно грянул завершающим аккордом, ему стало ужасно больно и обидно за то, что такие простые и понятные для человека мысли о мире и единстве пришли к нему так поздно. Слишком поздно.
«Океан состоит из несметного количества капель, пустыня – из несчетного числа песчинок. Что такое капля или песчинка?
Ничто! А океан?! А пустыня?! В единении сила и смысл. Чел – это не миф. Чел – это цель, может даже и не достижимая, но цель. Война столь же абсурдна, как собака, кусающая сама себя, как лев, поедающий собственное мясо». Однако, поздно делать выводы, когда точка уже поставлена.
Последние отголоски грома стихли, молнии погасли, и мир погрузился в абсолютную темноту.
Лишь горе учит нас сполна
О гибели Ветерана его жена
