времён рыцарства.
Говоря правду, если миниатюра и обнаружила в средние века замечательные искусство и плодовитость, и если в её именно школе образовались, в XIV и XV веках, некоторые из учителей итальянской и фламандской школ, то во всяком случае не за верность костюма и характера действующих лиц она удивляет знатоков. В библейских миниатюрах Моисей и царь Давид, Соломон и пророки одеты не лучше римлян Теренция. Добрые намерения неведомых, но прелестных и скромных живописцев (тогда не было в обычае подписывать свои работы) заставляли извинять им многие оплошности и недостатки. На Востоке предание превратило некоторым образом в абсолютное правило метод, которому должны были следовать художники-миниатюристы, равно как и мозаисты при изображении главных лиц священной истории. Эти правила охраняли таким образом живопись от отступлений в духе нововведения, и сообщили работам художников особенную важность.
Воображение художников-каллиграфов на Западе также имело возможность разгуливать на полном просторе, когда дело шло об иллюстрировании фигурами трактата о зоологии или ботанике, трактата об охоте в лесу или с соколами. Описывая растения или животных, разумеется, не изменивших своего внешнего вида со времён глубокой древности до наших дней, можно выказать в большей или меньшей степени искусство, не впадая в ошибки насчет костюма, о которых свидетельствуют некоторые греческие или латинские рукописи, только что указанные нами. Но с этими замечаниями мы вступили на путь, на котором легко могли бы заблудиться, а потому вернемся к скромному каллиграфу, снаряды которого были описаны выше, и проследим дальше его судьбу в средние века.
В папирусе и велене нередко ощущался недостаток в торговле с X века нашей эры. Но восточные же фабрики начали снабжать нас другой бумагой, изобретатель которой неизвестен; бумага эта общеизвестна под названием charta bombycina, так как хлопок служил главным материалом при её приготовлении. Эта бумага обыкновенно плотнее пергамента, отличается глянцевитостью и удобна для писания самым мелким почерком. В больших библиотеках есть сотни томов на бумаге такого сорта. Поэтому charta bombycina оказала неоценимую услугу литературе и наукам благодаря своему распространению в такое время, когда из двух других бумаг одна исчезла, а другая стоила очень дорого.
Эта дороговизна письменного материала благоприятствовала стремлениям сделать почерк более мелким, сжатым. Так называемые уставные буквы мало-помалу вышли из употребления и попадались только в роскошных книгах. Их заменили более мелкие буквы, двойные (вязь); эти буквы отличаются изяществом, но тем более утомляют глаз палеографа (разбирателя старинных почерков), что они отличаются чрезвычайным разнообразием и нередко форма их зависит от личного вкуса переписчика. С вязью, представляющей собственно курсивный почерк, соединяются сокращения, превращающие иногда целое слово в один росчерк пера. Всё это дало возможность уписывать на одной странице то, что иначе заняло бы десять; большое сбережение
