пересекая приемную, когда, вдруг, случилось нечто неожиданное.
В тот самый момент, когда Максим уже заканчивал осмотр помещения, его взгляд наткнулся на что-то из ряда вон выходящее, настолько диссонирующее с привычным представлением о том, что он должен был увидеть, что Холодковский неожиданно для себя остановился, да так резко, что шедший за ним охранник чуть не наскочил на шефа.
Часть окружающего мира, которая произвела на Максима такое впечатление, была девушкой в оранжевом платье, скромно сидящей на краю кожаного дивана и с интересом наблюдавшей за вошедшими.
Холодковский стоял посреди комнаты и рассматривал девушку. В первый момент он не мог понять, что в ней так привлекло его внимание, но в следующую же секунду понял – все. В ней все было удивительно и невероятно: скромное оранжевое платье жизнерадостного оттенка, веснушки на лице, непослушные волосы, вьющиеся во все стороны, небольшие карие глаза, бледные губки и вздернутый носик. Она будто светилась изнутри. Но самым особенным был ее взгляд, который непонятным образом сочетал в себе чистоту наивности и мудрость. И было совершенно ясно, что эта девушка не принадлежала миру офисных роботов, от которого так мечтал избавиться Максим. Он это понял в тот самый момент, когда ее увидел. Впервые за два десятка лет он смотрел на человека из заветного мира грез.
Шло время, секунда за секундой, Максим смотрел на девушку в оранжевом платье, а девушка смотрела на него и улыбалась. Эта улыбка была не натянутой, как для очередного приветствия в коридоре, а искренней улыбкой человека, который увидел что-то, что ему понравилось, умилило или немного рассмешило. Мир вокруг Максима расширился под воздействием их взаимного взгляда и удалился за границы сознания. Он не помнил ни причины, по которой он очутился здесь, ни того, где именно здесь он очутился.
Холодковский ни за что на свете не вышел бы из этого состояния по собственной воле, но, видимо, окружающий мир не собирался его отпускать так просто, и послал своего приспешника вернуть ренегата обратно. Приспешником оказался маленький, толстый до круглизны, лысый и улыбающийся самой наиприятнейшей, на его взгляд, улыбкой мужчина, который выскочил из распахнувшихся за спиной Холодковского дверей переговорной.
Это был финансовой директор компании Бенсион Абрамович Либерзон, причем, без пяти минут бывший директор, и он сам это прекрасно понимал.
– Здравствуйте-здравствуйте, как ваши дела, как добрались? – замурлыкал встречающий, заставив Холодковского оторвать взгляд от чуда и обернуться на источник шума. – Все в сборе, только вас и ожидаем.
Вернувшийся в повседневное состояние, Холдковский сухо пожал Либерзону руку и, жестом оставив охрану скучать за дверью, вместе с Васильевым прошел в открытую дверь.
Зал переговоров, или попросту переговорная, был устроен с понтом голливудских фильмов про миллионеров. Слишком уж пафосно для компании средней,
