забредшим в их царство мужчиной.
– А о каком долге они говорили?
– Они спасли тебя. Когда ундины спасают чью-то жизнь, то требуют взамен плотской любви. Якобы для рождения новой ундины.
Я невольно коснулся внушительной прорехи на штанах.
– Не волнуйся! – Отец усмехнулся, разглядывая мое озадаченное лицо, и, взяв меня за руку, рывком поднял на ноги. – Все разговоры о долге можешь забыть. Если уж им так приспичило, они найдут какого-нибудь незадачливого рыбака и не вспомнят о тебе.
Он внимательно оглядел меня, на миг сжал в объятиях, и я вновь почувствовал себя свободным.
– Скажи на милость, зачем тебя понесло в реку?
Я пожал плечами.
– Сома хотел поймать.
– Так хотел, что бросился за ним в воду? – Отец даже покачал головой, видимо не ожидая такой искренности.
– Ну да. – Я пожал плечами. Чего он так переполошился? А то впервой мне приходить с рыбалки мокрым, как мышь, если дело касалось хорошей добычи. – Я же не знал, что он окажется таким здоровенным! Жалко было упустить… Заодно и попробовал применить заклинание на подчинение воды, что ты мне вчера показал…
– Судя по всему, не очень-то получилось. – Глаза отца ехидно прищурились. Я с азартом возразил:
– Получилось превосходно! Ундины докажут! Вот только оно внезапно перестало действовать…
– Ясно. – Отец поводил руками, проверяя меня на ранения. Я почувствовал привычное покалывание. – Идти сможешь?
– Смотря куда. – Я усмехнулся, пытаясь превратить все случившееся в шутку.
– Недалеко. – А вот он, наоборот, стал слишком серьезным, придирчиво оглядел синий купол неба с редкими барашками пасущихся на нем облаков, буркнул «пойдем» и направился к возвышающимся вдалеке горам.
Возле берега послышался плеск и тихий шорох. Мне показалось, что я вижу в камышах зеленоватые тела ундин, и, больше не медля, бросился за уходившим родителем.
– Отец! Отец, подожди!
Он чуть замедлил шаг. Я догнал его и пошел рядом.
– Я помню то, что ты мне говорил. О моей жизни, которую выкупила у богов своей смертью моя мама. Прости. Я не думал ни о чем, кроме того здоровенного сома! Ты злишься?
Отец остановился. Взглянул мне в глаза и тяжело вздохнул:
– Я не злюсь. Я очень сильно за тебя испугался, сынок. Ведь ты – действительно все, что у меня есть. Все, что есть у этого мира. И я, не раздумывая, отдам свою жизнь, только бы жил ты. Так было и, если понадобится – так будет. А теперь идем. У нас очень мало времени. – Он снова зашагал вперед.
Я растерянно проводил его взглядом и кинулся догонять.
Есть от чего растеряться! Услышать такое признание от довольно скупого на чувства отца дорогого стоит!
И тут же в груди зашевелилась беспричинная тревога. Словно что-то должно произойти…
В спину толкнулся порыв ветра, тут же заставив забыть обо всем.
Наверное,
