английского языка воспринимает на слух эту арабскую букву примерно как Т. Стоит заметить, что Т и Ţ различаются между собой как G и С (фактически, изначально G даже возникла таким же путем, просто за счет добавления черточки к С). Дополнительная часть, будь то точка или черточка, новой буквы называется диакритической меткой. Нередко ее опускают во время печати (как, например, в некоторых латинских рукописях G и С писались одинаково, как С). Но, строго говоря, диакритическая метка – это не излишнее добавление, а существенная часть новой буквы. Поэтому ее нельзя опускать просто по желанию.
Может показаться, что точная реконструкция первоначального источника важна только для ученых, владеющих языком оригинала[1]. Но фактически она необходима и рядовому читателю. Ему нужно различать, является ли scharia из работы одного автора тем же концептом, что и shareeah, с которым он сталкивается в работе другого автора (в действительности это один концепт). Кроме того, читатель, возможно, захочет разобраться, является ли Hassân и Hasan одним человеком, или это две разных личности. (Hassan и Hasan – это два абсолютно разных имени; однако журналисты, не придерживающиеся определенной системы, обычно пишут оба эти имени как «Hassan».) С другой стороны, даже образованные люди иногда оказываются бессильны, столкнувшись с точной транслитерацией. И неумение плодотворно работать с ней доказывает не то, что человеческое сознание слишком запутанно, а то, что западное образование еще не вполне совершенно. Исправить ситуацию можно только собственным положительным примером ученых и формированием правильных навыков у читателя.
Если бы все авторы использовали единую последовательную систему, то проблема определения транслитерированных имен исчезла бы вовсе. Но так как это невозможно, то будем принимать системы авторов как более-менее точные. В примечании или в предисловии писатель должен пояснить (как это делают ответственные авторы) свою систему. В итоге, опираясь на ссылки к предисловиям из двух работ, читатель сможет понять, является ли написание одного слова эквивалентным другому или нет.
Строго говоря, достаточно, чтобы автор разместил точные формы только в указателе, и, таким образом, ему не нужно оставлять лишние диакритические знаки. Однако в итоге мы лишаемся возможности научить читателя воспринимать правильные формы. Ведь велика вероятность, что читатель не захочет отрываться от чтения и обращаться к указателям в конце книги. Именно поэтому некоторые авторы пишут Cézanne, Tübingen, Saint-Saëns, Charlotte Brontë, façade, Provençal, Potëmkin. Персидские и арабские слова тоже стоит писать с диакритическими знаками. Хотя поверхностный читатель не обратит внимания на подобную точность. Тем не менее бывают случаи, когда уже прижившиеся известные имена обрели в английском языке универсальную форму, вполне естественно, что подобные слова не нуждаются в четкой системе транслитерации. Например, англизированные формы слов Cairo (Каир) или Damascus (Дамаск) настолько же однозначны, как Naples (Неаполь)
Иногда говорят, что специалистам не нужна точная транслитерация, а неспециалисты все равно не смогут ее прочитать. Это не так. За рамками узкоспециализированной литературы, где исследователь имеет дело с первоисточниками, арабист или иранист сталкивается с вторичными материалами, которые созданы на западном языке. В результате у него возникает желание ознакомиться с оригиналом. Без диакритических знаков он не сможет отличить ‘Alî от ‘Âlî, Hâkim от Hakîm, żâhir от zâhir, ‘Âmir от ‘Amîr. Предположение, что неспециалист не сможет воспользоваться точной транслитерацией, звучит предвзято. Под ним подразумевается, что читатель ознакомится только с одной книгой по данному предмету и у него не будет ни возможности, ни необходимости снова обратиться к транслитерированным именам и понятиям, с которыми он столкнулся.
