быстро собралась и поехала в центр города. Она долго бесцельно бродила по улицам, всматривалась в прохожих, кутающихся в воротники и шарфы, прячась от пронизывающего ветра, который после недавнего тепла казался особенно холодным.
– У них, может быть, в жизни все в сто раз хуже, чем у меня, – пыталась урезонить себя Ася.
– И что? – отвечала себе же.– Какое мне до них дело… когда моя… моя жизнь рушится…
Проходя мимо картинной галереи, она увидела объявление о выставке фотографий и решила зайти… погреться…
Был будний день, и народу в залах было немного. Ася ходила от фотографии к фотографии, и ничто её не трогало. И вдруг… что-то задержало её у одной.
Это был портрет очень немолодой пары, но это были не старик со старухой, это были Мужчина и Женщина. В их облике было что-то такое, что позволяло чувствовать долгие годы, прожитые вместе, и то, что они пронесли через всю свою жизнь. Видно было, что они не позируют, мало того, даже не подозревают, что Художник уже направил на них фотокамеру, чтобы навсегда запечатлеть их любовь.
А у нас уже так никогда не будет- нестерпимой болью отозвалось в Асе. И слезы из её глаз полились рекой, и с каждым вздохом потоки их становились все сильнее. Когда же они, наконец, кончились, она почувствовала неимоверную усталость и пустоту. Ася еле дотащилась до дома и рухнула на кровать, не имея сил даже раздеться…
На следующий день Ася проснулась поздно, редкие облака дарили надежду на солнечный день.
– Жизнь идет, а моя остановилась, – с горечью думала она.
В последнее время в её жизни не осталось ничего, кроме работы… Жуткой, выматывающей… Она не могла припомнить, когда была последний раз с мужем… Нет, они даже недавно ходили в ресторан, но мысль о предстоящей аттестации так мучила её, что расслабиться и получить удовольствие от этого похода ей так и не удалось. Она с болью вспоминала, что уже давным-давно укладываясь спать гораздо позже мужа, хотела только одного, чтобы он уже спал.
Она чувствовала вину перед детьми. Она покупала им дорогие игрушки, книжки, не жалела денег на их развлечения, но понимала- детям гораздо важнее другое… чтобы она просто была с ними, хотя бы иногда. И иногда она бросала все и усаживалась с ними на пол или устраивала «дикие» игры с беготней по всей квартире. Но мысль о невыполненном- недоделанном колола её в бок. А уж если ей удавалось отпустить её, тогда это были самые счастливые моменты в их жизни.
– Господи! Как же я жила?! -ужаснулась Ася. Как будто у меня пара-тройка жизней про запас.
Она достала с полки «новую» Улицкую, до которой все никак не доходили руки. Она вспомнила про свою недописанную картину, которую она прячет от всех, оттого что не художник, вспомнила о вязании, когда-то любимом занятии, и достала недовязанный свитерок, который задумывался Маньке, потом Ваньке, а сейчас племяннику Саньке.
Ася сварила пельменей, которые себе не позволяла, нарезала колбасы,
