иногда рассеиваются, разгоняемые ветром, а иногда разражаются грозой, пугая всю равнину. Любой, увидев его, сказал бы, что страсти разрушили эту природную силу и энергию, но из тех страстей, что будоражили его в юности, столь загадочной и неизвестной для всех, осталась, будто дама его сердца, лишь одна, глубокая и бездонная как пропасть. Этой страстью была его любовь к своему ордену и желание приумножить его славу и богатство, не стесняясь в выборе средств для достижения этого. Всю свою жизнь он провел в Святой земле, в бесчисленных битвах с неверными, в междоусобных распрях с рыцарями Святого Иоанна[11] и князьями, наносивших столь свирепые удары по власти христиан в Сирии[12], и завершил военную карьеру на руинах Сен-Жан д’Акр, или Птолемаиды, последнего оплота святого креста в тех дальних краях. Тогда он вернулся в Испанию, на свою родину, с израненной бунтующей душой, думая о Святой земле, навсегда потерянной его братьями, и борясь с теми пороками, в которых не без оснований обвиняли воинов Храма. Однако, поскольку Европа довольно прохладно взирала на заморские завоевания, ему казалось, что только тамплиеры сохраняли веру в подобные замыслы. Тогда в бреду своего негодования и гордыни командор начал представлять себе, как вся Европа, превращенная в монархию под властью Великого магистра, под звуки труб ордена снова двинется, воодушевленная единой волей, спасать Гроб Господень. Пример тевтонских рыцарей в германских землях разжег его пылкую фантазию и снова повернул его взор к Иерусалиму. Он неустанно трудился над расширением своего братства и искал союзников и поддержку везде, где только можно, поэтому друзья превратились для него в любимых детей, а их противники – в ненавистных созданий, порожденных самим адом. Это была душа угрюмая и отчаянная, ожесточенная неудачами, но при этом далекая от самоотречения и покорности, истинный представитель своего ордена, движимый местью и гордыней – самыми сильными мотивами всех его действий. Но, как бы то ни было, вера все еще озаряла эту пропасть, хотя свет ее только еще больше подчеркивал мрак в его душе.
Этот необыкновенный человек любил дона Альваро всей душой не только за поддержку ордена, но и за рыцарские качества и острый ум. Казалось, что в этой благородной и мужественной фигуре ему виделось отражение своих собственных юношеских дней. Вплоть до того, что в его голосе была заметна плохо скрываемая страстная горячность благородного молодого человека, что было необычно для его сурового и угрюмого характера. Недавние события во Франции добавили последние штрихи к его странным замыслам, поскольку, по его понятиям, бросив вызов королям, могущественный орден тамплиеров обязан будет вступить в великую битву, которая должна привести к полному покорению Европы и вслед за этим к освобождению Иерусалима. Однако сколько бы мрак гордыни и заблуждений не затмевал его рассудок, временами истина посылала ему луч света, хотя и слишком слабый, чтобы развеять эту темноту, но вполне достаточный, чтобы заронить в его душе подозрение
Орден Святого Иоанна (Орден госпитальеров, в наст. время Мальтийский орден) – старейший рыцарский орден, основанный в 1099 г.
Противоречия между двумя рыцарскими орденами нередко выливались в открытые вооруженные конфликты. Наиболее тяжелым стало открытое противостояние в Войне Святого Саввы (1256–1270) в Акре и других христианских городах Палестины между генуэзцами (на стороне которых сражались рыцари-госпитальеры) и венецианцами (союз с которыми заключили тамплиеры), что привело к значительному ослаблению власти христиан в Палестине.
