поддавался, принимая нужную форму. Гвоздь глухо звенел, но по мере того как остывал, звон становился все громче. Порывы жгучего ветра приносили едкий дым, к которому примешивался запах чего-то съестного, вызывавший у Антона легкую слабость. От этого в желудке начало урчать, и он с нетерпением поглядывал в сторону палатки, возле которой горел костер.
«И чего там Стас мудрит? – с раздражением думал он о парне, колдовавшем над обедом. – Видно, решил заморить нас голодом. Сейчас пойду разбираться, надо и честь знать».
Утром дежурный задержал завтрак и, несмотря на вмешательство начальника, пришлось есть пригоревшую кашу. По всему было видно – готовить Стас не умеет.
Антон кинул взгляд в сторону палатки и увидел, что на рыжем коне к ней прискакал какой-то незнакомец в полинявшей синей спецовке и клетчатой кепке. Резко осадив коня, он кивнул Стасу и, что-то сказав, спешился. Убавив звук приёмника, Антон прислушался.
– …В посёлок ушёл. Я думаю, скоро придёт. Может, я чем-нибудь помогу? Ты же знаешь, я на все руки мастер, я все могу.
Сдерживая коня, приехавший покачал головой. По его виду Антон понял, что тот разочарован. Наглость Стаса, вообразившего себя начальником, ему не понравилась.
– Август загон закрывает. – Он показал на поляну, где был тот самый загон, о котором говорил. – Мы немного подождём, может, начальник подойдёт.
Пока Антон заканчивал расплетать веревку, незнакомец привязал коня и, махнув рукой, подозвал Августа, пришедшего следом. Поговорив между собой, они подошли к ребятам.
– О-о, работа кипит, – обращаясь к Антону, вместо приветствия уверенно сказал коневод. – Я вижу, тут новые люди.
Незнакомец по-хозяйски огляделся, снял клетчатую кепку и, помяв ее в руках, вытер лоб. Антон встал. По возрасту коневоды были не намного старше его. Мявший кепку был высок и худощав, с черными, как смоль, длинными волосами. На вид в нём можно было признать эвенка или даже эвена, но только не якута, в чем Антон был уверен. Смотрел он как-то настороженно, а когда говорил, будто пытался проникнуть в глубину души собеседника. Второй был пониже и плотней. На его улыбчивом широкоскулом лице глаза словно потерялись и блестели черными угольками. Слегка приплюснутый нос казался больше, чем был на самом деле, черные волосы торчали ежиком. На нем была такая же, как у эвенка, вылинявшая спецовка и кирзовые сапоги с подвернутыми голенищами.
«Вот этот с кепкой, видно, и есть тот самый Костя, о котором говорил Дубовик, – глядя на него, решил Антон. – Весь он какой-то жилистый и гибкий, как вьюн, минуты не может постоять спокойно. Сейчас кепку истреплет. И, по-моему, он себе на уме, не в пример крепышу».
– Давай знакомиться, – протянул он руку. – Я Костя Николаев, старший коневод этого совхоза.
Антон ответил на крепкое пожатие и представился, как делал всегда. В глазах Кости мелькнули искорки, губы разошлись в улыбке.
«Значит, я произвел достойное впечатление», –
