Жора пытался задушить Психа в железных объятиях, Псих силился залезть корявым пальцем противнику в глазницу или, по крайней мере, в ноздрю.
– Ох ты, боже мой... – с откровенным презрением Шаман взирал сверху вниз на сцепившихся бандита и уголовника. – Ну, ей-богу, как дети. Уж дрались бы так дрались, а то, честное слово, как школьники на переменке.
Не расстегивая ремня, Шаман распустил тесемки на поясе кожаных штанов, и через пару секунд зажурчала пахучая бледно-желтая струя, дождиком орошая слившиеся воедино тела.
Как бы ни были увлечены друг другом Жора и Псих, однако оба на диво быстро сообразили, что и почему мочит их разгоряченные лица. Точнее, не «что и почему», а кто и чем. Телесный клубок моментально распался на две смертельно оскорбленные половинки.
– Шаман, блин! Да за такое... да за это... тебе, блин, не жить!.. – задохнувшись от ярости, Жора медленно поднялся с травы, брезгливо утирая лицо.
– Петух драный! – забился в истерике Псих, отплевываясь. – Шаман, падлой буду, опущу на хер!
Жора снова прыгнул. Снова попытался задействовать нехилую массу, опрокинуть противника. На сей раз Шамана. Не тут-то было! Мелкий приставной шажок, и Шаман сместился чуть в сторону, пропуская мимо себя Жору, на манер тореадора, уклоняющегося от атаки разъяренного быка. Вот только на корриде бык таранит рогами безобидную красную тряпку, а Жора со всей дури напоролся носом на оттопыренное предплечье Шамана, будто на шлагбаум. Пока Жорин нос плющило о напряженное предплечье оппонента, остальные телеса по инерции пронеслись под живым шлагбаумом, пятки проскользнули по траве, голую задницу подбросило кверху, и Жорик упал, бухнулся на спину самопроизвольно расслабившимся телом. Нокдаун. Можно, конечно, для порядка сосчитать до десяти, но, один черт, раньше чем через минуту Жора не встанет даже на четвереньки.
Меж тем Жора еще падал, пачкая кровавыми соплями предплечье Шамана, а Псих уже был на ногах, уже выхватывал из-за пояса острую иглу-заточку. Шаман удивительно быстро и легко взмахнул ногой, угодив мыском сапога точнехонько в промежность блатному. Псих забыл обо всем на свете, разжал татуированные пальцы, тискающие рукоять заточки, схватился обеими руками за ушибленную промежность, согнувшись в три погибели, пал на колени у ног Шамана и тихо, по-собачьи заскулил, уткнувшись лбом в примятую траву.
– Уф-ф... – тяжело вздохнул Шаман. – Фу-у... Утомили вы меня, ребятки. Надоели ваши вечные глупости хуже горькой редьки. Все! Лимит долготерпенья исчерпан. Извините, братцы, за компанию, ухожу я. Баста! Поминайте меня лихом, разрабатывайте коварные планы кровавой мести, флаг вам в руки. Уж лучше вы объединитесь в общей ко мне ненависти, чем и дальше будете промеж себя собачиться. Для вас же полезней.
Шаман затянул потуже тесьму на поясе кожаных штанов, выдернул колом торчащий из земли дротик, нагнулся к заплечной торбе... ВЖИК – подле философски спокойного лица Шамана просвистело нечто. Инстинкты среагировали на опасность раньше, чем ее осознал мозг. Согнутое в пояснице тело Шамана сгорбилось еще больше и резко перекатилось через голову. Вовремя!
