но даже, бесчестно поругая, ради Одного отрекаются от другой, косвенно возвращаясь к иудейству и разрушая таинство Домостроительства.
(279) Ведь если Христос не изображается, подобно нам, то Он неописуем – как бестелесный, тогда как все воплощенное описуемо. Как они оставили без внимания, что Слово стало плотью (Ин. 1:14)? Или в чем можно видеть смысл воплощения, если бы Христос как был до воплощения, так остался и по воплощении неописуем, то есть неизобразим, подобно нам, красками? Ведь должна же быть разница между двумя инородными предметами (δυοΐν πραγμάτων ετεροφυών), как между водою и огнем, материей и нематериальностью[732], сложностью и простотой и всем, что стоит в противоположных отношениях друг к другу. Такая же разница должна быть, конечно, между бестелесностью и телесностью, состоящая в том, что одно описуемо, а другое нет, поскольку Христос, посредник между Богом и человеками (1 Тим. 2:5), во единой Ипостаси сохраняет совершенными свойства обеих [природ]. Невещественный облекся в вещество; Простой стал сложным, Бесплотный воплотился, Необъемлемый и Неизобразимый стал во всем подобен нам. Но если Он не изображается, то никакой разницы не произошло, совсем не совершалось соединение противоположных [природ] по Божию благоволению и силе; а следовательно, не было и воплощения. Итак, неправду утверждает говорящий: Бог явился во плоти (1 Тим. 3:16) – и что, подобно нам, и Христос стал причастен плоти и крови (Евр. 2:14).
Иконоборцы.
Так оказывается, что иконоборцы в [своем] учении впадают в иудейство и являются предтечами антихриста. Будем, отец, избегать их нечестия, как иудейства, не смущаясь ни пред страданиями, ни пред продолжительностью ереси, подражая святым, которые терпеливо и путем многих страданий <p. 76> унаследовали Божественное обетование. Прости меня совершенно, священная глава, за то, что я сказал тебе, хотя ты и без того исполняешь свой долг, а вместе с этим и усиленно молись о том, чтобы мне пройти эту жизнь во отпущение грехов, ни словом, ни делом не впадая в грех.
158. К Петру, епископу Никейскому <86>[733]
(280) Твоя святость повелевает мне писать тебе и делать это прилежно. Зачем это, спрашиваю тебя, преподобнейший, и по какой причине? Конечно, из желания привлечь к любви, каковой дар Бог тебе даровал в наибольшей мере, завязать дружбу и таким образом быть предметом взаимной любви. Как нижайший сын, подчиняюсь отеческому приказанию. Но что могу сказать я, ничтожный, для пользы того, кто оказывает помощь многим и особенно кто ныне на самом деле страдает за истину и ничего не ставит превыше ее? Ты, как солнце, воссиял в ночной еретической борьбе, ты воздвигнут, как столп в Церкви, поддерживающий колеблющихся. Прошу тебя, Петр, соименный великому Петру, в это потрясение от нечестия будь неподвижным камнем, чтобы и мы, открытые для нападений, могли на тебя опереться. Совершай путь своего исповедания; конечно, это не без труда, но ведь за то же [обещаются] и венцы. Если здесь, на земле, возницы [колесниц] (άρματηλατοΰντες) увенчиваются, совершив семь кругов на арене стадиона
В ТФС: «духом». –
Письмо датируется 816–817 гг. –
