другой стороны, может быть, я скажу тебе, что нужно. Бог же отца моего да призрит на всё, что мы делаем и можем совершить в благоугождение Ему. Будь здоров и спасайся, чадо многожеланное.
105. К нему же <34>[577]
В письмах к брату архиепископу[578] я в достаточных выражениях оплакал смерть покойного моего Калогира[579] и теперь не могу, чадо возлюбленное, сказать ничего, кроме того, что Бог отнял у нас избранный сосуд (Деян. 9:15). Описание его добродетели – для меня дело желанное, но ныне не ко времени, тем более что и письмоносец спешит, и я сам изнурен болезнью. Я хочу сказать тебе, чадо, что печаль сильно поразила мое сердце, и я пролил горькие слезы, (223) хотя и не присутствовал при его кончине. Но вскоре я опять пришел в благодушное настроение, глубоко возблагодарив благого моего Бога, ибо ради Него я был разлучен и с блаженно усопшим, и с вами.
И вот он, подвизавшийся, как все знают, добрым подвигом и в конце через гонение за Господа достигший блаженства, как богосплетенного венца, не говоря уже о многом другом, и преселился, соединившись с нашим блаженным отцом [Платоном] и приснопамятными братиями, удостоившись, скажу с дерзновением, ангельского состояния и упокоения. А нам, чадо, теперь предстоит бороться, не отставая от добрых <p. 28> отцов; поэтому будем стоять твердо, управляемые их молитвами, и Благой Бог приведет нас к их пристанищу.
Я видел доброго Гаиана и успокоился, расспросив и выслушав от него, о чем хотел узнать. Я опечалился, узнав, что ты от огорчения по поводу смерти опять тосковал. Очень внимательно оберегай себя ради того прочего, о чем ты дал хорошие сведения.
106. К нему же <35>[580]
Ты обо всем предупреждаешь, чадо мое, разумеется, споспешеством Божиим. Ибо одновременно с [твоей] запиской (πιττάκιον) явился царский [человек] (о βασιλικός), сообщивший, о чем был спрошен от царя, а равно и какие приказания получил. Они же таковы: «Если обнаружишь, что он[581] кого-либо учил или что говорит: “Я должен учить”, подвергни его ста [ударам] бича из жил (κορδάτα)». Человек сказал это со стыдом, прося прощения и извиняясь за эти слова. Я же отвечал ему: «Здесь, куда я заключен, мне не с кем разговаривать, кроме птиц» – и вообще [повторил то], что заявил чрез сопровождавшего меня в изгнание и чрез господина Льва. Он же отказался сказать это [царю]. И я ему сказал: «Я остаюсь при своем и готов лечь под удары (εκδύσασΰαι)». А он: «Как знаешь». С этим я его и отпустил.
(224) Я очень обрадовался тому, что архиепископ[582] и братия выпущены на свободу. Хотел было ему написать, но по искушению отказался. Объясни ему это. Ибо его сослали в эти же места[583] как будто по искушению, и я знаю, что он опечален, как сказал мне и царский человек, но так устроил Господь. Приветствуй его по-родственному и упроси его молиться о моем смирении; то же сделай и по отношению к окружающим его братьям моим и чадам, особенно к протопресвитеру[584] и авве Тимофею.
Написано в Метопе в конце 815 г. –
Т. е. к свт. Иосифу Фессалоникийскому. –
Студит Калогир скончался в Саккудионе летом или осенью 815 г. –
Написано в Метопе летом или осенью 815 г. –
Разумеется св. Феодор Студит.
Свт. Иосиф Фессалоникийский. –
После освобождения из темницы Иосиф был сослан в Саккудион, находившийся неподалеку от Метопы, где пребывал преп. Феодор. –
Студиту Афанасию. –
