Фудзияму –
Какая красота!
Тропа скупа.
Щедра дорога.
Зато дорога – недотрога.
Топчите, ноги! –
Пройти немногим.
Рука сжимает горло
Отраженья:
Одно неосторожное
Движенье –
И в зеркале оскалится не-я…
Утром проснулся
Живой.
Разве не повод для счастья?
Пусть выпадает не часто –
Хватит с лихвой.
Толпа слепа,
Не зная полумер
В забвенье диком.
Но слеп был и Гомер
С Эдипом.
Воспой метро, пиит!
Людская суета
Рекой течет в стеклянные врата,
И грош цена метафорам твоим
Пред гением безумного крота.
И нынче, и вчера, и завтра
Страшнее зверя нет,
Чем кроль,
Вошедший в роль
Тираннозавра.
ХАЙЯМКИ
Величию души твоей,
Гиясаддин Абу-л-Фатх Омар Хайям ан-Нишапури
Прости, красавица, и не вини поэта,
Что он любовь твою подробно описал!
Пусть то, о чем писал, не испытал он сам –
Поверь, он мысленно присутствовал при этом!
Вы считаете, рок безнадежно суров?
Но ведь нет ничего ни в одном из миров,
что избегло бы участи мяса парного:
стать жарким в полыханьи вселенских костров!
Раздавалась во мраке судьбы похвальба:
"Ради шутки на трон вознесла я раба,
а впридачу к венцу наградила проказой!" –
и смеются над шуткой скелеты в гробах…
Этот череп – тюрьма для бродяги-ума.
Из углов насмехается пыльная тьма:
"Глянь в окно, неудачник, возьмись за решетку! –
не тебе суждена бытия кутерьма!.."
Нет мудрости в глупце? И не ищи.
Начала нет в конце? И не ищи.
Те, кто искал, изрядно наследили,
А от тебя следов и не ищи…
В моих глазах – конец земного праха,
В моих глазах – судьбы топор и плаха,
И вновь пьянит украденная жизнь,
И манит терпкий дым чужого страха…
В мельканьи туч, в смятеньи страшных снов
Виденья рвали душу вновь и вновь,
И был наш день – запекшаяся рана,
И вечер был – пролившаяся кровь.
Когда-то был Аллах, и рай, и сатана,
И доброе вино… Но мчатся времена:
Аллаха больше нет, нет сатаны, нет рая,
И, что страшней всего – нет доброго вина!
Что за мир сотворил всемогущий Аллах!
Милосердье
