начинает беспокоить человека, как только он осознает свою принадлежность и противоположность к другому полу. И чем старше он становится, тем больше беспокоит его пол и тем сильнее становится его внимание к противоположному полу и своим первичным половым признакам, которые начинают проявляться с незнакомой стороны.
В детстве не знаешь предназначение всего того, что имеешь. Что он у меня есть, я заметил давно. Его в руки брала мама, доставала из трусиков и направляла в сторону горшочка. Из пупырышка текла вода. Откуда она во мне бралась я не знал. Струйка текла из него и потом заканчивалась. Я не всегда просился на горшок. Меня иногда подводили к горшку, и вода из пупырышка не текла.
– Ну, давай! Писай, писай, – просила нетерпеливо мама.
А пупырышек не писал. Я смотрел на него и понимал, что он не хочет. Тогда я передавал его нежелание маме и отрицательно мотал головой.
– Не хочешь? – спрашивала мама. – Смотри, чтоб не надудолил во сне в постель.
В ванной мама мыла меня. Она мочалкой мыла пупырышек и говорила:
– Письку надо тоже помыть…
Писька никогда не возражала, чтобы ее мыли. Я ее особо не чувствовал. Даже когда я хотел писать и писал, я не чувствовал ее как нечто специально для этого созданное. Но через некоторое время я стал ее чувствовать. Она говорила мне, что хочет писать. В моей письке проснулось желание. Пока возникало только желание писать. Я сам шел к горшку и журчал в него. Мне было приятно, когда меня брали за письку или трогали ее. В то время мы жили в общежитии. И я карапуз, годы жизни которого пересчитывались несколькими пальцами одной руки, волновался и стремился в гости к двум соседкам. Там, в их комнате, всегда чистой, прибранной, с салфеточками, занавесочками, покрывалами, таинственной и пахучей от неизвестных духов меня всего щекотало. И особенно меня всего щекотало, когда эти мягкие зрелые девственницы брали меня на колени и их тела мягко ко мне прикасались. Я чувствовал приятную щекотку в голове и по всему телу. Одна из женщин, беленькая миловидная и привлекательная мне особенно нравилась. Я старался обнять ее за шею и не отпускать. Моей письке это очень нравилось. Мама приходила к соседкам, чтобы меня забрать. И я не хотел уходить. Меня так тянуло к беленькой, что в этом проявлялось что-то совсем не детское. Позже, когда я вырос, то узнал, что суженный той женщины погиб на войне. И она так и умерла в одиночестве, никого к себе не подпустив.
Рано или поздно мальчики становятся парнями, а девочки девушками. И, когда это происходит, то не сразу можно понять, что же такое произошло. И подсказать, что это такое, не всегда есть кому. Потому что это тоже относится к интимной жизни. Отец довольно рано ушел из семьи. Точнее мать сама от него ушла. Поэтому вся информация приходила от дружков по улице. И то, что у одного и другого что-то случалось еще не означало для них изменившийся статус. С этим какое-то время жил и только потом понимал, что это было то самое.
Я
