прижался губами к ушибленному месту. Она с улыбкой погладила его по волосам.
– Не бойся, мамочка, мне не больно.
Смех замер у нее в горле, когда его губы принялись за дело, рука непроизвольно сжалась в кулак в его волосах, все тело ожило, как заведенный мотор. Ее обдало волной жара, оглушительная боль нетерпения собралась в единый фокус, а потом взорвалась у нее внутри.
– Я тебе покажу, как называть меня мамочкой! – воскликнул он и легонько куснул ее за бедро.
Ева перевела дух и опять бросила ему вызов.
– Мамочка, – повторила она.
Он засмеялся, обхватил ее руками, и они покатились по мату, но теперь это была игра. Руки скользили, срывая с тел одежду, губы то и дело встречались, иногда расставались, иногда замирали, задерживаясь в поцелуе.
Обнимая его, она чувствовала себя свободной и беспечной, влюбленной, как девчонка. Ей было весело, хотя ее тело содрогалось, она по-детски потерлась щекой о его щеку, когда он скользнул в нее.
– Видишь, опять я тебя пригвоздил.
– И ты думаешь, тебе удастся удержать меня надолго?
– Опять вызов?
Воздух застревал у него в легких, но он двигался медленно, не сводя с нее глаз, а она не сводила глаз с него. Длинными, плавными, почти ленивыми движениями он опять начал возбуждать ее, пока не увидел, как ее глаза затуманились, а щеки вспыхнули румянцем. А потом до него донесся ее низкий протяжный стон – беспомощный стон наслаждения.
– На наш век хватит, – сказал он, вновь захватил ее губы в плен и отправился в полет вместе с ней.
Глава 4
По предложению Рорка, они поужинали в столовой: он сказал, что им следует вести себя как людям, живущим не только своей профессией. Это замечание заставило Еву отказаться от своего первоначального намерения перехватить гамбургер, сидя за компьютером в своем домашнем кабинете. Но долго наслаждаться салатом из крабов он ей не дал, напомнив, что у них есть планы на следующий вечер.
– Благотворительный ужин с танцами, – пояснил Рорк, встретив ее недоумевающий взгляд. – В Филадельфии. Мы обязательно должны там появиться. – Он отпил вина и улыбнулся ей. – Не беспокойся, дорогая. Будет не очень страшно, и выехать из дому мы сможем после семи. Если будешь опаздывать, сможешь переодеться в самолете.
Она хмуро ковыряла вилкой холодное крабовое мясо.
– Я об этом знала?
– Знала. Если бы ты почаще заглядывала в свой ежедневник, тебе не пришлось бы так часто удивляться и приходить в ужас всякий раз, как у нас намечается светское мероприятие.
Ужин с танцами. Шикарный туалет, шикарная публика. Кошмар!
– И вовсе я не прихожу в ужас. Просто если что-то случится на работе…
– Я понимаю.
Ева подавила вздох, потому что это было правдой. Он понимал. Слишком часто ей приходилось слышать жалобы других полицейских на своих жен и мужей, которые не хотели, не желали или были не в состоянии понять. Кроме
