и интригующе… Весьма высокого роста, с видной мужской фигурой, на нем легкая белая накидка, прикрывающая плечи, ложилась на грудь до тканевого широкого пояса такого же цвета, завязанного впереди с падающими концами. От движения иногда виднелись мускулистые руки из-под данной накидки с неким темноватым браслетом на правой чуть ниже локтя. Тёмно-синие свободные штаны-шаровары наподобие всех мужчин до низу, но выше щиколоток, а на них плетённые браслеты, ступни босые. Волосы его темноцветные, с красивым блеском, но не сказать, что сильно черные, и совсем немного вьющиеся, гораздо ниже плеч, четверть их собрана в пучок и невысоко приколота, остальные лежали сзади, колыхаясь на ветру. Из-под густых прядей открыта нижняя часть ушей, в мочках продеты висячие кольцевидные полые серьги, предположительно, из светлой керамики, в которых слева была изображена изогнутая линия месяца с пересекающей горизонтальной двойной волнистой внизу, вверху же справа примыкала мелкая фигурка шестиугольника; в целом изображение похоже на подвеску у одного из незнакомцев, но вместо мелкой молнии – многогранник, в том же духе имелся рисунок на лбу, но парные волнистые отдельно за пределами круга. Голова немного опущена, мягкий овал лица, большие глаза с ресницами смотрели вниз, густые дуговые брови, прямой ровный, совсем слегка заостренный нос выглядел аккуратно и ювелирно. Губы средней величины, не пухлые, но и не тонкие, идеально подходящие мужчине. Широкие шея и плечи переходили в подтянутый торс, а кожа имела малость смуглый оттенок. Он шагал размеренно, не торопясь, с умиротворенным выражением лица, без улыбки, но и не нахмуренный, с чуточкой важности.
Иви потеряла дар речи, рот открылся в сраженном наблюдении. Позади мужчины шел еще один человек: короткая стрижка, более темная кожа, невысокий, немного худощавый, молодой; одет, как многие, в светлую тунику с рукавами и шаровары. Он суетливо оборачивался по сторонам на людей, ладони держал вместе внизу. Парень не обгонял и не мешался, а, являясь будто помощником или даже слугой, следовал по пятам. Многие люди тоже поднимали глаза на изумившего Иви мужчину, кто-то немного улыбался, особенно дети и пожилые. Он прошел мимо сидящих к круглой главной возвышенности, наступил на единственный каменный приступок и взошел наверх, присаживаясь на подготовленные сидение и подушку, как оказалось, для него. Руки мужчина немного согнул и сложил ладони вместе внизу живота, поднимая взор вперед на молодых ребят. Слуга остался внизу, присев на траву. После этого музыканты начали играть экзотическую для Иви музыку, небыструю, довольно спокойную, но при всём подвижную. Люди подыгрывали хлопками в ладоши, некоторые подпевали двум певцам обоих полов, сидящим возле круглой постройки. Мотив был простой со знакомыми девушке напевами и повторением имени ее лошади. Певица добавляла вроде «нѝта налѝта», но, с другой стороны, слышалось порой «мита малита» а мужчина и народ повторяли важное слово с тянущейся «м» или «и», хотя Иви было сложно разобрать совместное пение. Звучали барабанные,
