к столу. Либби смотрела выжидательно.
– Если Моргана не остановит угроза в миллион долларов, – начал я небрежно, – тогда скажу ему, что вы собираетесь натравить на него банду лесбиянок! Специалисток по кастрации, которые устраивают свои налеты по ночам и, естественно, без предупреждения! Такой угрозы не выдержит ни один мужчина.
Она выслушала мою тираду совершенно спокойно, а затем, твердо глядя мне в глаза, ответила:
– Похоже, все мужчины уверены, что если лишить их этой маленькой игрушки, то они превратятся в ничто, в полный нуль. И как я вижу – вы не исключение. – Либби надменно вскинула голову. – Впрочем, в определенной мере так и есть: все ваше гипертрофированное самолюбие заключено в этой штучке, за которую вы так трясетесь! Можете и об этом Моргану сказать. Вообще, говорите ему что угодно, мне важен результат, а не способ, каким вы намерены его добиться.
Я мог бы ей ответить что-нибудь, но чувство юмора внезапно оставило меня. Быстро покинув кабинет, я вышел из дома и, проходя мимо машины, пощупал грудь безголовой Венеры. Ощущение, полученное при этом, заставило задуматься: может ли хоть одна живая женщина превратить мягкую, теплую плоть свою в такой твердый и ледяной камень?
Глава 2
Чарльз Морган жил в роскошной квартире в пентхаусе. Судя хотя бы по этому, в газете его ценили – нужно хорошо зарабатывать, чтобы жить в подобных условиях.
Он открыл дверь лишь после третьего звонка, вид у него был весьма озабоченный.
– Извините, – сказал журналист, – я сейчас работаю над очень важной статьей и не могу вас принять. Зайдите в другой раз.
– А название вашей статьи: «Долой мужеподобных женщин»? – усмехнулся я, прислонясь к косяку.
– Кто вы? – насторожился он.
– Ваш поклонник. И полностью согласен с тем, что женщина должна быть рабой мужчины. Но боюсь, вам придется отложить работу, если не хотите, чтобы вас втянули в судебный процесс.
– Может быть, вы все же представитесь?
– Разрешите мне войти, тогда я непременно это сделаю.
Он с неохотой посторонился, пропуская меня. Его приятное лицо, обрамленное черными и довольно длинными волосами, оставалось мрачным, а руки нервно полезли в карман куртки, словно он боялся, что помимо воли задушит непрошеного гостя.
– Адвокат Рэндол Робертс, – представился я, перешагнув порог.
– Какой сюрприз! – Он насмешливо улыбнулся. – Всегда думал, что адвокаты – джентльмены, а вас можно принять за опустившегося сыщика.
Со словом «опустившийся» он дал маху – теперь мне было много легче приступить к делу, в успехе которого я очень сомневался.
– Видите ли, – начал я, – Ланетте Холмс не нравится все, что вы пишете и тем более что говорили при встрече лично. Поэтому она решила обратиться в суд с жалобой на вас.
При упоминании имени главной из гневных амазонок хозяин квартиры улыбнулся, как паук, почуявший в своих сетях муху.
– И
