радости мало. За окном моросил нудный дождь, лениво и безостановочно.
Голощепкин услышал всё тот же противный перестук мелких дождинок по карнизу, под который он уснул вчера вечером.
«Ничего не меняется, – подумал он, засыпая. – То моросит, то дождит. Каждый год одно и то же. Слякотная и мерзкая осень. Никуда не пойдёшь. Эх, взять бы удочку да к речке, как летом бывало. А так – целый день маяться».
Загрохотала на веранде дверь. Жена, видимо, вернулась.
«Пришла из церкви, а гремит, словно в клубе на танцах была», – подумал неприязненно.
Тамарка, как её в глаза и за глаза зовут в селе, всё делает громко и шумно. Даже Ивана женила на себе с шумом: пошёл провожать после танцев в клубе, прощаясь у калитки, хотел в щёчку чмокнуть, так она тут же и прилипла к нему: зацеловала. А назавтра всё село знало, что Тамарка замуж за Ивана выходит.
– Как можно столько спать?! Бока не пролежал? Сходил бы в магазин, хлеба нет.
– Не ворчи с утра. Сейчас встану, – не открывая глаза, ответил супружнице.
– Глазки-то открой! Смотри, новую хустку я купила у Матрёны. Муж привёз из города. Но ей не лычит. А мне всё лычит.
В селе живёт немало выходцев из Украины. Отсюда и много украинских слов: хустка – платок, лычит – идёт, значит, к лицу наряд. Голощепкин нехотя посмотрел на жену и от увиденного снова закрыл глаза и даже рукой прикрылся. Перед ним стояла голая Тамарка.
«Может, сплю?» – подумал с опаской.
– Что жмуришься? Не нравится? Или денег пожалел? – вскрикнула Тамарка, да и ещё ногой притопнула.
– Да нет… Я ничего. То есть хорошо, – промямлил Голощепкин.
Тамарка стояла голой. Нет, нет… одежда на ней была. И новая цветастая хустка была. Но под одеждой он видел голую Тамарку. Стройные сильные ноги. А груди-то, груди… Полные, красивые… Соски крупные, розовые. Господи, да он вроде как в первый раз увидел свою жену. Всё остальное ушло в сторону. Ушли в сторону мысли, почему она голая или почему он видит её голой.
– Тома, а может, полежим немного? Иди сюда! Выходной ведь.
– Да ты что, рехнулся?! Средь бела дня! С вечера уснул… А теперь его повело! С чего бы?!
– Да красивая ты больно в этой новой хустке, – нашёлся Голощепкин.
Но она повернулась и пошла из спальни. Голощепкин во все глаза смотрел ей вслед. Белые булочки ягодиц перекатывались под тёмной юбкой, словно зверки живые. Он облизнул пересохшие губы: «Как же так? Я её вижу голой, а она одетая. И не сплю».
Он выглянул в окно и увидел голую старую яблоню и сидящую на ветке нахохлившуюся под дождём ворону. Ворона, словно в ответ на взгляд Голощепкина, громко каркнула и лениво полетела прочь. И тут он окончательно уверовал в то, что с ним что-то произошло. Что он не такой, каким был вчера. Но мелькнула спасительная мысль: «Привиделось». Не дай Бог, если он приобрёл дар видеть людей голыми. Представил, как выйдет из комнаты и увидит голой тёщу.
– Чур
