дорого всё. Сын, правда, недалеко, в Луцке, по несколько раз в месяц наведывается. Хорошие у Нины ребята. Её к себе сманивают, но она не соглашается. Столько лет прошло после смерти мужа… Ни во что не вмешивается, ни в каких сплетнях деревенских не участвует. В хате чисто, опрятно. Правда, на село уже не ходит – ноги болят. Летом-то ничего. Можно на скамеечке во дворе покалякать с бабами. А зимой сидит в хате у окошечка, наблюдает за жизнью деревенской и радуется жизни, ждёт, когда дети явятся. Приедут дети – ещё большая радость. Вспомнил дальнюю родню – Катерину Подайрук, мать Саши, жены Володи Кубасова. Почти всю жизнь, считай, одна прожила. С тех пор как оставила мужа Валерьяна. И дочь воспитала и замуж выдала, и с внучками нянчилась. Хорошо жила. Никто о ней плохого слова не скажет. Но теперь она, как и вся её родня, на кладбище уже лет семь обитает.
Он долго ещё перебирал в памяти семьи сельчан. Получалось, что село стариковское. Рабочих рук раз-два да и обчёлся. Заработков нет, что тут молодым делать? А с другой стороны, взять Надькиного Толика. Новый дом кирпичный заложил. Можно жить в селе, если с умом да не пить.
Стемнело, а Степан Каведецкий продолжал сидеть на бревне. Вспомнились молодые послевоенные годы. Село бурлило: танцы в клубе, игры, вон даже в футбол и в волейбол по воскресеньям играли. Каждый год на Ивана Ку-палу разводили огромный костёр за селом. Искры до неба взлетали, а потом, когда огонь спадёт, поутихнет немного, с хохотом прыгали через него. Он посмотрел на высыпавшие в небе звёзды. Вон маленький огонёк среди звёзд движется. Самолёт, наверное, а может, спутник. Этих спутников скоро будет больше, чем звёзд. Внезапно другой огонёк сорвался в вышине, полетел вниз и спустя мгновенье погас.
«Ещё одна земная душа улетела в бесконечность. Может, с моей Нюрой там встретится? Огромное небо, огромный мир. Что там? Какие ещё миры за теми звёздами, что нам с Земли видны? И где тот другой, незримый мир, куда переселилось несколько поколений из маленького села Долочье? И Нюра там? И Кубасов? И Катерина? Сколько их там, и где они все умещаются? Вона сколько за тыщи лет ушло с Земли людей».
Он тяжело поднялся с бревна и пошёл к Кубасову. Володя с Сашей ужинать не начинали, ждали Каведецкого. За ужином старик оживился, пропустил пару рюмок. Рассказывал о послевоенном житье в селе. Лицо стало ласковым и добрым. Он перестал быть похожим на вечно колючего Степана Каведецкого, который любил подшучивать над всем и вся. Глаза его излучали тихий и печальный свет. Как будто он был здесь, за столом, но глаза видели что-то другое, может, это была вся его прошлая жизнь, или тайна какая звала и не отпускала. А может, он увидел то, что не могли видеть другие, – пришла пора, и ему стало возможным приблизиться к тому месту, откуда и прошлое, и грядущее как на ладони.
Назавтра утром Володя засобирался ехать на машине домой, в Киев. На улице было сыро – ночью дождик прошёл. Летом так бывает: днём жарит, спасу нет, а ночью пробежит скорый дождик, а то и короткий ливень. Утром благодать. Птицы поют пуще прежнего, солнце взойдёт в полнеба, а воздух, как говорится, –
