доброе… Врач и должен быстро реагировать, иначе это и не врач вовсе. Но вы все-таки, когда срочно, сами мне на сотовый звоните. Хорошо, жена дома была. А если бы не было? Ладно, Виктор, выкладывайте, что там у нас произошло?
– Сорок пятый… в смысле больной Карпунцов… глаза открыл.
– Алексей Карпунцов открыл глаза?! – перебил Голубничего Померанцев. – Проснулся? Ну так с этого и начинать было надо.
– Да я и начал… вообще-то, – робко возразил Виктор.
– Ладно, извините. Это я от неожиданности на вас наехал. – Померанцев умел признавать свою неправоту. – Сейчас приеду. Карпунцов что-то произнес, пошевелился, попытался встать или хотя бы сесть? В настоящий момент он как?
– Нет, нет, Иван Петрович, он только открыл глаза, на мой вопрос никак не отреагировал и затем закрыл глаза. Да, важно то, что Сорок пятый, ой, простите, Карпунцов дважды глаза открывал. Первый раз, когда Анна Мефодьевна к нему в палату вошла, а второй раз при мне.
– Пульс пробовали?
– Да, конечно. – Голубничему стало приятно, что он все-таки не до конца растерялся и кое-что сделал правильно. – Тридцать семь ударов.
– Все, я еду, ждите! – подытожил главврач и спросил напоследок: – А сейчас кто с ним? Анна Мефодьевна? Вы один в клинике или кто-то еще есть?
– Иван Петрович, извините, моя промашка вышла. – Лицо Голубничего вновь начала покрывать краска. – Он сейчас один в палате. Анна Мефодьевна здесь сидит, со мной… Растерялись мы. Сейчас схожу к нему, поднимусь.
– Вы не ответили: есть еще кто-нибудь на месте?
– Лена… доктор Гаврилова вот только что пришла, у нее дежурство начинается.
– Вот и хорошо. Пусть тогда она со свежими силами прямо сейчас в сорок пятую палату и поднимется. А я совсем скоро буду.
В телефонной трубке зазвучали короткие гудки. «Мне не доверяет, что ли? Думает, крыша поехала, раз Ленку посылает?» – расстроился Голубничий и уставился на Гаврилову, которая продолжала опираться на дверной косяк:
– Задание тебе от начальства: сходить и посмотреть, как там Сорок пятый.
– А ты как же? – невпопад отреагировала Лена.
– А я что? Главный тебе доверяет. Думает небось, что у меня шарики за ролики в башке заехали.
– Ничего он не думает, перестань! – уверенно взмахнула рукой Гаврилова. – И вообще, что вы тут оба как прибитые сидите. Радоваться надо – человек к жизни возвращается! А они от страха дрожат, точно анаконду в коридоре встретили, по лестнице боятся подняться. И медиками еще называются!
«А ведь она тоже боится, – подумал Виктор, – оттого так и распаляется».
– Ой, а я ведь его, Алешку этого, и не покормила с утра, – всплеснула руками Аннушка.
– Да погодите вы, Анна Мефодьевна, тут сейчас не до кормежки. – Лена продолжала брать бразды временного правления в свои руки. – Такое раз в жизни случается, а вы о завтраке. Вот приедет Померанцев, все и решим. Всё, пошла наверх.
