с другими владельцами магазинов. Иногда они звонили, и я приезжал посмотреть, что они предлагают. Они понимали, что у меня иные клиенты, чем у них здесь, а так я им помогал в реализации картин. Мои клиенты здесь не покупали, хотя полотна для них я мог купить где угодно. Поэтому такие отношения были выгодны всем.
– Какой источник! Так ручеек, – продолжал Николя на мое замечание.
– Ты жалуешься?
– Нет, конечно. Жажды не испытываю, – и он кивнул на свой стакан с вином, – есть еще на что купить. У меня новое полотно, – продолжил он, – вчера принесли. Что-то есть интересное в нем. Знаешь, Жан, вот чем отличается хорошая работа, так это тем, что вроде бы ничего особенного, а взгляд притягивает. Вот так и она. Посмотришь?
– Посмотрю. Надо дать возможность не высохнуть роднику.
– Как бизнес? – поинтересовался Николя.
– Не жалуюсь.
– Ты никогда не жалуешься.
– А надо?
– Не стоит опускаться до подобного. Мужчина должен уметь держать удар.
– Пока не бьют. Но хочется чего-то более масштабного.
Николя ухмыльнулся: – Ты здесь ищешь масштабное? Разве только построить новый Париж.
– Париж оставим таким, каким он есть. Теперь так не строят.
– Я всю жизнь живу в Париже и не хочу иного.
– А еще где бывал?
– Один раз выехал к морю и быстро вернулся.
– Что так?
– Я чувствую себя хорошо только здесь.
– И больше никуда не ездил?
– Никуда. Видимо воздух вне Парижа, мне вреден. Меня сразу одолевает тоска, что сил нет сдерживать ее. А здесь я знаю все.
Я подозвал официанта и заказал еще два стакана вина. Николя принял это как должное. Да и почему не выпить за счет того, у кого денег больше. Отпив вина, он посоветовал:
– Для масштаба тебе надо ехать в Азию или Африку.
– Почему?
– Там есть, где развернуться, там еще шейхи, эмиры. Им много чего хочется.
– В твоих словах есть доля разума.
– В моем разуме много долей и каждая живет сама по себе.
– Уживаются?
– Как видишь, – хохотнул он, – ну, что? Пойдем смотреть?
Я оставил деньги на столе и кивком головы указал на них официанту. Магазин Николя был рядом. Мы зашли в магазин, который был чуть затемненным, но не мрачным. Я не раз говорил Николя, что надо больше света, но он лишь отмахивался?
– Тогда туристы увидят изъяны, – он достал картину. – Не выставлял, хотел тебе сначала показать.
Он был прав. С первого взгляда картина не представляла особого интереса, но чуть задержав на ней взгляд, начинаешь понимать, что в ней отсутствуют яркие краски, что и привлекало. Полутона. На картине была изображена заводь, когда солнце уже садилось и его последние лучи пробивались сквозь кроны, а внизу, у воды, уже сгущались семерки.
– Нравиться?
– Угу.
– Что мне твое
