на доходах Мусора. Мало всего этого оказалось Мирозданию. Оно еще заботливо проследило за тем, чтобы этот ублюдок облевал половину площадки, и старший лейтенант милиции, при исполнении и на глазах зрителей влез в эту блевотину ногой и поскользнулся.
Когда нога внезапно поехала вперед, Мусор взмахнул рукой, пытаясь удержать равновесие и с грохотом сел на пластиковый столик. Фуражка слетела с головы и покатилась по бетону. Вот тут Мусора и прорвало.
Он отшвырнул в сторону столик, пнул ногой опрокинутый стул и выматерился. Начал свою фразу он тихо, но когда увидел, что фуражка докатилась как раз до порога павильона и остановилась на краю лужи крови…
Мусор подхватил фуражку, почувствовал, как она с легким треском отлипает от загустевшей крови и понял, что теперь еще и фуражка испачкалась в крови. Мусор резко обернулся к зевакам и успел заметить ухмылки на лицах некоторых из них.
– Что пялитесь? – взревел Мусор. – На хер отсюда, ублюдки. Что лыбишься, пидер? Хлебало начистить?
Мусоргский двинулся на людей, и тем показалось, что сейчас он начнет быть всех подряд, без разбора. Люди попятились.
– Тебе смешно? – спросил Мусор у Малявки, местного пропойцы, выбрав, наконец, жертву.
– Я? Нет, ну что ты, вы, – Малявка перепугался насмерть и попытался спрятаться за чью-то спину. – Я никогда, честное слово, ну ты же, ну вы же… Ну Мус…
– Что ты сказал? – Малявка допустил самую страшную ошибку – он почти произнес вслух кличку Мусоргского и умудрился это сделать при свидетелях.
– Я… ничего, ну бля буду, ничего. Ну что вы, Игорь Иванович, – Малявка с перепугу вспомнил даже имя отчество Мусора, но это уже не могло его спасти от расправы. Как не могло спасти и появление возле кафе оперативный машин и дежурной бригады. Расправа была только отложена.
– Что тут у тебя, Мусоргский? – спросил приехавший следователь.
Мусоргский оторвал взгляд от побелевшего лица Малявки и обернулся к приехавшим:
– У меня тут куча покойников.
– Не так громко, Мусоргский.
– Сколько нужно трупов, чтобы получилась куча? – сам у себя спросил судмедэксперт у входа в павильон. А потом, увидев, что именно там творится, оглянулся на следователя и сам себе ответил:
– Ровно столько.
Следователь заглянул через плечо судмедэксперта и сказал:
– Тут трупов хватит и на две кучи.
– Согласен, – ответил эксперт, – но эти две кучи будут менее внушительными.
Палач
В такие минуты Палач испытывал двойственные чувства. Он понимал, что иначе нельзя, что иначе Даша просто не сможет жить и, что делает он единственно правильное в данном случае. И одновременно он ненавидел себя в эти минуты. Он был вынужден играть роль того, кого ненавидел всеми силами.
Люди. Он не мог избавиться от них
