квартира его. За все платит контора. Со своей нынешней зарплатой он на однокомнатный дворец собирал бы денег лет пять, при условии, что господь регулярно подкармливал бы его манной небесной.
– Будь ты проклят! – материнская ласка не имеет преград, голос ревизора трамвайного управления легко проник через бетон стен.
Дюня либо молчит, либо бормочет что-то себе под нос, сквозь стену не слышно. И что может сказать в свое оправдание подсудимый?
Гаврилин отбросил, наконец, одеяло и встал. Не открывая глаз. У него такое состояние называлось «поднять подняли, а разбудить не разбудили». Ногой нашарил тапочки возле дивана, обулся и, шаркая шлепанцами, двинулся в ту сторону, где должна была иметь место дверь.
Где-то здесь должен быть стул, подумал Гаврилин, и стул с грохотом отлетел в сторону. Голенью, прямо костью об деревяшку. Глаза Гаврилина открылись сами собой, взору его предстал опрокинутый стул и одежда, разбросанная по полу.
Гаврилин потер ногу, поднял стул, отряхнул одежду и снова повесил ее на спинку стула. В комнате его царил полумрак, в равных пропорциях смешанный с бардаком, сказал сам себе Гаврилин. Если верить старой истине, что по комнате можно судить о хозяине, то Гаврилин неряха, лентяй или инвалид первой группы с полной утратой трудоспособности.
Это ж надо довести комнату до такого состояния. Руки хозяину мало поотрывать за такое. Поймаю – убью, пообещал себе Гаврилин.
Кстати, о часах. Гаврилин посмотрел на циферблат и понял, что ощущения ему не соврали. Снова час на сон. Восемь утра на дворе.
А вот интересно, громко спросил себя Гаврилин, воду горячую сегодня дают или нет? Лучше бы дали. Гаврилин остановился в коридоре перед зеркалом, оставшемся от прежнего владельца.
Привет, Саша. Отражение промолчало. И правильно, и нечего здороваться с заспанными мужиками, которые в голом виде слоняются по квартире. И отражение, кстати, тоже выглядело неважнецки. Пора стричься. Уже недели две как пора. И бриться. Уже дня два как пора. И мыться.
Вот сейчас если не будет горячей воды, возьму и выкупаюсь под холодным душем. Под ледяным, с угрозой пообещал Гаврилин зеркалу. Отражение снова проигнорировало его, и Гаврилин повернулся к зеркалу спиной. Вот так и сходят с ума. Съезжают.
Вот так вот просто ходит среди людей, в общем-то, как нормальный, а пришел домой, закрыл за собой дверь и через пятнадцать минут уже разговаривает со своим отражением. Или просто сам с собой.
Гаврилин щелкнул выключателем и вошел в ванную. Раньше эта плитка была белого цвета. Она и сейчас белого цвета, поправил себя Гаврилин, если ее отмыть.
Так то если отмыть.
Странно, но вода была в обоих кранах. В кране для горячей – вода отчего-то была горячей. Галлюцинация у вас, батенька, галлюцинация. Совершенно с вами согласен и предлагаю принять душ, пока видение не рассеялось.
Неплохо было бы, конечно, налить полную ванну воды, взять чашку кофе и посидеть часик, наслаждаясь теплом. От таких
