разведки. Для разработки легенд этих женщин мы привлекли лучших психологов и сексопатологов, психиатров и аналитиков. Но временно связь с нашими агентами была законсервирована. Мы считали нецелесообразным раскрывать их подлинные имена. В декабре восемьдесят девятого мы вывезли всю документацию в Москву.
– Надеюсь, что всю, – кивнул Марков, – иначе нашим сотрудникам придется очень нелегко.
– Всю, – подтвердил Вольф, – но действовать все равно нужно осторожно. Все трое наших офицеров были посланы еще тогда, когда мы верили в свои идеалы, когда существовала наша страна и наша разведка. После падения страны они вполне могут отказаться от сотрудничества с нами. Формально их даже нельзя обвинить. Они присягали государству, которого нет.
– Вы сомневаетесь в их надежности? – сразу спросил Марков.
– Это было в другую эпоху, – честно сказал Вольф, – я не могу поручиться за каждого из них. Раньше, действительно, мог. Но сейчас не могу. Я думаю, что вы меня правильно понимаете.
– Конечно, – мрачно ответил Марков, – у нас похожие проблемы с нашими союзниками в Польше, Венгрии, Болгарии. Старые связи нарушены, приходится устанавливать новые.
– Эти три агента имели доступ к самой секретной информации, – медленно произнес Вольф. Он налил в два стакана красного вина, передал один из них сидевшей рядом с ним Марине. – Мы планировали их внедрение довольно давно. Операция проводилась в несколько этапов. Закрепление, обретение связей, знакомство, женитьба, доступ к информации.
– Им разрешалось говорить своим женам, на кого именно они работают? – заинтересовалась Чернышева.
– Как правило, они не раскрывались полностью. Речь могла идти о неких общих интересах самой Западной Германии. Но в виде исключения мы иногда давали согласие на подобный шаг.
– Этим троим вы тоже давали разрешение на подобные откровения?
– Не давали. Но агенты могли и сами проявить некоторую инициативу. Это были сотрудники, имевшие право на самостоятельные действия.
– Во всех трех случаях была использована одна и та же схема?
– Практически да. Во всех трех случаях были выбраны женщины, работавшие в интересующих нас учреждениях и не сумевшие устроить личную жизнь. Разумеется, мы отбирали и с учетом личностных характеристик каждой и их потенциальных возможностей.
– Что это означает? – спросила Марина.
Вольф мягко улыбнулся. Отпил немного вина.
– Говоря о потенциальных возможностях, мы оценивали шансы той или иной женщины найти себе мужчину.
Марина выдержала его насмешливый взгляд. Но чуть покраснела.
– Вы имеете в виду, что подбирали самых бесперспективных?
– Вот именно, – кивнул Вольф, – тех, кто уже не мог надеяться найти себе подходящего мужчину. В силу физических либо психологических причин. И вдруг появляется
