было сразу снести ему башку лопатой. Ведь какими словами он обзывался! «Дебил» – подумать только! «Псих» – надо же! «Придурок» – каково? Этот жирный, наглый кокни, грубиян, весь изрисованный вульгарными татуировками; вот кого нужно было сбросить в канал!
Капля пота уже приготовилась скатиться со лба, чтобы повиснуть на кончике носа. Там она будет дрожать у всех на виду, пока он не расчихается; или же придется ее смахнуть, и этот жест также привлечет всеобщее внимание. Но вытереть лоб тоже нельзя – это признак малодушия. Не дождутся! Пусть видят его гордое презрение! Им его не сломить, никакими силами! Он не доставит им такого удовольствия.
– … уверяли, что сделали это не нарочно; однако ваша версия происшествия, Стив, существенно отличается от показаний других членов бригады, которые утверждают, что вы, как это ни прискорбно, всерьез вознамерились засыпать канал асфальтом, который был доставлен для ремонта дорожного покрытия на Коулбрук… э-э-э… Коулбрук-Роу. Что же касается кошки, принадлежавшей миссис Морган, нам остается лишь…
Надо же, они толкуют ему о кошках! Он, один из самых выдающихся стратегов за всю историю мироздания, вынужден слушать про каких-то паршивых кошек! О, верно говорится: «Как пали сильные»[7]!
Сквозь левую бровь просочилась капля пота. Но не повисла на кончике носа, а затекла прямо в глаз. Лавиной нахлынула страшная, гневная, бессильная ярость, желание драться, рычать, орать. Но он не мог себе этого позволить; необходимо было сохранять выдержку, невзирая на залпы Микроволновой Пушки; в запасе оставалась только дерзость, да и то под вопросом. Самообладание – вот что самое важное.
– … значит, вы больше ничего не хотите добавить? – спросил мистер Смит и умолк. Граут затаил дыхание: как это понимать – от него ждут каких-то слов? Почему люди не могут выражаться ясно? И вообще, кому это нужно? Скорей бы конец.
– Я пошутил, – услышал он свой голос.
Само вырвалось! Но это была чистая правда. Вот они и выдали свою глупость – или трусость? Восприняли ту историю всерьез. Больно нужно ему засыпать этот чертов канал! Горбатиться пришлось бы целый день, да к тому же асфальта завезли с гулькин нос. Это была просто горькая шутка, потому что остальные рабочие, и Эштон в том числе, не желали слушать, когда он пытался растолковать, как нужно заделывать выбоины. Но они еще об этом пожалеют; на Аппер-стрит, где они работали в утреннюю смену, выбоины очень скоро появятся вновь, и тогда станет ясно, кто был прав!
Конечно, он понимал, что поучать их бесполезно, но временами просто не мог удержаться. Волей-неволей приходилось указывать людям на их заблуждения.
Невмоготу видеть вокруг себя глупость и молча это терпеть. Так недолго и рассудок потерять, оказаться там, куда его хотят упрятать и где будет еще труднее отыскать Ключ – то бишь в дурдоме, в психушке, где человека накачивают всякой дрянью, от которой тупеешь и становишься таким,
«Как пали сильные» – Вторая Книга Царств, 1:19.
