этот момент маленький Виталик, убедившись, что взрослым до него нет никакого дела, стащил со стола шоколадку.
Родители погрузили сонного Виталика в «москвич» и повезли в неизвестную даль. Мальчику было тогда шесть лет.
Папа ворчал, что мама такая же сумасшедшая, как и вся ее семейка, и так же плохо кончит, как и они. Еще и его, честного советского гражданина, за собой утащит в погибель.
– Подумаешь, приснился мертвый папа и что-то повелел!
– Он не приснился! – устало твердила мама.
– Вот увидишь, – не унимался отец, – нет там никакого отца Андрея. Попов давно всех расстреляли, как и твоих родителей.
–Увидишь, что есть! – повторяла мама. – И расспрашивать никого не будем, я знаю хату!
Путники постучали в двери темного покосившегося дома незадолго до рассвета. Дверь сразу же приоткрылась и раздался тихий старушечий голос:
– Москвичи? Проходите скоренько, батюшка ждет вас!
Даже Виталька, привыкший вечно хныкать и жаловаться, притих, с интересом разглядывая убогую обстановку горницы. Навстречу вышел согбенный старик в черном, как ему казалось, платье.
– Проходите, детки! У меня все готово!
Старушка, открывшая двери, раздела ребенка и обрядила в белую рубаху с вышитым крестиком. Старичок тихо и долго что-то говорил. Слова были мудреные, и никто их, кроме старушки, не понимал. Потом мальчика окунали в прохладную воду в корыте, стоявшем посреди горницы. Ребенок окунаться не хотел. Пытался протестовать, но старичок мягко и одновременно крепко удерживал затылок. После крещения Виталий почувствовал нечто удивительное внутри. В его душе возникло что-то теплое и светлое. Видимо, это отразилось на его лице.
– Смотрите, как благодать действует! – улыбнулся старик.
А она распространялась по всему телу. В голове будто зажглась лампочка, и пришел покой. Такого Виталик не ощущал никогда…
Дитя вновь переодели в костюмчик, напоили чаем с баранками. Дедушка побеседовал с мамой и папой.
Назад Шолоховы ехали молча. Мама плакала. Лицо папы сохраняло удивленное выражение. А Виталик был будто бы и не с ними. Боялся, что если произнесет хоть слово, уйдет то волшебное, что появилось внутри. Когда они подъезжали к своему московскому дому, папа нарушил молчание.
– Значит, мертвые все-таки живы?
Мама промолчала и отвернулась.
– Надо бы и мне крестится! – сказал папа…
И на этом эпизоде кто-то включил паузу.
Виталий ощутил, как дедушка кладет руку ему на плечо.
– Но он так и не крестился!
– Странно, почему? Я так понял, что ты явился маме, наказал меня крестить. А потом, этот священник…. Это же чудо!
– Да, – согласился дед, – чудеса могут встряхнуть человека, но все проходит и забывается. И твоя благодать крещения отошла после того, как ты вернулся к привычной
