и, потянувшись одновременно за одним соленым огурцом, рассмеялись.
У Орлова только сейчас наконец спали напряжение и усталость, которые копились все эти дни. В голову ударил хмель, все стало слегка размытым, нечетким.
– Ты понимаешь, Слава, мне абсолютно ясно теперь, кто стоял за всем этим. Ты же знаешь не хуже меня, что тринадцатого не было никаких политических лозунгов. Политики в первый день не было. Эти бандиты, накурившиеся анаши[11], громили магазины, избивали прохожих, насиловали женщин… Не давали работать «скорой помощи», разбили четыре машины, в которых находились врачи…
– Подожди! Ну как политики не было! А то, что толпа была сплошь одета в халаты и тюбетейки, это – не политика?
– Ты хочешь сказать, что это было выступление националистов?
– Конечно! Это ясно, как божий день! Ведь и комитет этот, который они образовали на следующий день, чисто националистический[12]. Там из всей семерки шестеро…
– Знаю, знаю! Но причем здесь это! В комитет вошли председатель Госплана Каримов, министр культуры Табаров, газетчик этот… Как его?
– Мухаббатшоев.
– Да. Я уверен, что они все – подставные люди. Дирижеры сидели в другом месте.
– Конечно! Иначе почему на второй день на площадь пришли совсем иные люди? Никаких погромов, никаких наркотиков! Ни одного пьяного! Ты же видел пленку «наружки» – солидные мужики без уголовно-погромных замашек… Ты встречался с этим подполковником?
– Встречался. И он мне многое рассказал. И о Латифи, и о Хувайдуллаеве, и о роли руководства МВД во всем этом…
– Ты же знаешь, Хабибов, начальник политотдела МВД, тоже был в составе комитета.
– Знаю.
– А как Латифи, зампред Совмина, угрожал: «Если не отпустите задержанных из следственных изоляторов КГБ и МВД, будет много крови».
– Дело, я думаю, в том, что четырнадцатого исполнители вынуждены были сбросить маску. Что орали там, на площади! «Да здравствует исламская республика Таджикистан!», «Власть – Временному комитету!»…
– Андрей, ты же понимаешь, что, если бы не воздушные десантники и пограничники, здесь уже была бы другая власть. Я даже не имею в виду смену Махкамова[13]. Сейчас хотят все списать на уголовников и мафию, а истинных организаторов скрыть…
– Да, я встречался с Мурадом и с этим… Ну как его? Уголовный авторитет из 8-го микрорайона…
– Юсуф?
– Да, с Юсуфом. Так он меня заверил, что ни «воры в законе», ни одна преступная группировка в городе не имели отношения к событиям. Правда, как он сказал мне, «когда все началось, ребята немного порезвились». Но и для них вся эта заваруха была неожиданной. Да и в условиях чрезвычайного положения, думаю, им тоже было не сладко.
– А он знает, кто все организовывал и направлял?
– Думаю, что знает. Но говорить об этом не захотел. Сказал, что это его не касается, в политику он, мол, не лезет.
Анаша – сленговое название марихуаны, сильно действующего наркотика.
Имеется в виду т. н. «Комитет 17-ти», образованный оппозиционными деятелями Таджикистана в дни массовых беспорядков.
Махкамов К.М. – таджикский государственный деятель, в 1990 году – первый секретарь ЦК Компартии Таджикской ССР, первый президент республики.
