в кустах спящую женщину. Прочие прохожие обходили похрапывающее тело стороной, брезгливо морщились. Но у него взгляд приметливый, потому сразу понял: дама – не бомж. Хотя, несомненно, пьяная, по кустам не каждый день валяется.
Ваня подошел, присел на корточки, рассмотрел. Баба возрастом под полтинник, и, пусть рожа опухла, видно: черты лица правильные. Одежонка китайская, но с претензией на элегантность – кофточка бархатная, брючки, типа, из искусственной кожи. Обручального кольца нет.
Вечер выдался душный, липкий. Домой (то бишь в общагу) не хотелось. Да и женщина, что спала на траве, резала глаз – дома, в Казани, даже мужики себе на улице валяться не позволяли, не то что бабы.
Ваня потряс пьянчугу за плечо:
– Эй, милая, просыпайся!
Женщина поморщилась, простонала:
– Феденька!..
Это еще кто? Мужик, сожитель? Но почему тогда подобное состояние допустил?
Тетка открыла мутные глаза. Села, постанывая. Пробормотала:
– Нет. Ты не Федька. Федька мертвый.
И вдруг цыкнула на Ивана:
– Чего лыбишься? Иди, куда шел!
С характером баба. Айдаров таких любил. Он миролюбиво молвил:
– Зачем гонишь? Я тебе помочь хочу.
– Как? Денег дашь? – рыкнула она.
– Не дам. Но домой отвезти могу.
Она почти трезво всмотрелась в его восточный разрез глаз. Презрительно молвила:
– На чем? На велике? Или у тебя самокат есть?
– Куда тебе сейчас на велик. Такси возьму.
– Слушай, – окончательно разозлилась женщина. – Что тебе надо? Я с узбеками не сплю. Даже спьяну.
Обычно он злился, когда за трудового мигранта принимали, но тетка – жалкая и сердитая – Ване понравилась. Ему было тридцать один, и малолетних свистушек он не жаловал. Девчонки – глупые и капризные. А ровесницы еще хуже – с первого свидания под венец тянуть начинают. То ли дело дамочки сорок сильно плюс – и приласкают, и позаботятся, и детей им не нужно.
И общежитский бедлам достал, а на съем хотя бы комнаты денег Айдаров жалел. Почему бы не разведать – вдруг у мадам еще и жилищные условия подходящие? Ведет себя борзо. Явно москвичка.
Новая знакомая продолжала вредничать, но Иван уже понял: ей льстит внимание молодого-трезвого. Терпеливо дождался, когда поток наездов иссякнет, и помог даме подняться. Пахло от нее не слишком противно. Когда опиралась на его руку – случайно коснулась грудью. Сиськи большие, мягкие. А главное: правда москвичка! Своя квартира – в двух кварталах.
Пока шли, Ваня выведал: пьет с горя. Любимый сын погиб. Совсем недавно, весной. «И осталась я одна-одинешенька, сижу в пустом доме – куда деться, не знаю», – причитала Галина Петровна.
Айдаров было совсем воспрянул, но быстро выяснилось: насчет полного одиночества дама слегка лукавит. К двухкомнатной жилплощади прилагался еще один сын – придурочный, но, по счастью, не буйный. Зовут Ярик. Вечно сидит в своей комнате, молодоженам (а Ваня с Галей настоящий медовый месяц устроили, с безудержным сексом)
