это, – сказала Мойра, поставив перед ней на стол глиняную кружку. У напитка был восхитительный аромат, но Фрейя сомневалась, что он мог сделать ситуацию более терпимой.
– У вас случайно не найдется вина? – полушутя спросила она.
Принцесса часто представляла, что маятник не сработает или укажет на отсутствие возможности возвращения Талона, и так же часто видела в мечтах их воссоединение. Но ни разу мысль, что кристалл покажет на такое ужасное место, как Нихалос, не возникала у нее в голове.
– Нет, вина у меня, к сожалению, нет, – ответила Мойра с кривой улыбкой.
– Жаль! – Фрейя обхватила ладонями теплую кружку.
Талон на самом деле был жив, ее внутреннее убеждение в этом было верным. И на самом деле не должно было иметь значения, сидел ли он в таверне в Амаруне, работал ли в шахте Горы Сокровищ или был окружен эльвами.
Талон принадлежал ей, был ее частью, а она устала чувствовать себя человеком лишь наполовину. Фрейя должна была вернуть брата, и ей придется поторопиться. Принц слишком долго находился на территории волшебной земли, и каждый следующий день мог оказаться для него последним.
Но как же спасти его?
В соглашении между странами говорилось, что люди не допускаются в Мелидриан, а фейри не должны проникать в Тобрию. Это прежде всего касалось людей его отца. Если отправить на поиски Талона королевских гвардейцев, неминуемо начнется война. Кроме того, Фрейя совсем не хотела объяснять, откуда у нее сведения о местонахождении Талона. Это могло навлечь беду не только на нее, но и на Мойру. Ей некого было отправить на поиски брата, потому что никому при дворе она не доверяла настолько, чтобы взять с собой для выполнения такой важной задачи. У нее был только один вариант: она должна сама вернуть принца.
Это было очень опасно, но Фрейя не боялась фейри, эльв и смерти: она боялась снова потерять брата. Девушке нужно было скрыться на некоторое время и исчезнуть самой, чтобы отправиться на поиски Талона. И если Фрейя выследит его и вернется домой с законным наследником престола, она станет героиней, а если потерпит неудачу – просто извинится и выйдет замуж за Мелвина де Феличе, как того желали ее родители. А если они погибнут в волшебной стране… Нет, она не хотела даже думать об этом.
Фрейя подняла взгляд от своей кружки, когда Мойра поставила перед ней тарелку с двумя ломтиками хлеба. Они были скудно смазаны тонким слоем масла.
– Почему это должен быть Нихалос?
– Это – обратная сторона магии, – сказала Мойра и подсела к ней. В ее глазах читалось беспокойство и понимание. – Она непредсказуема, и ты никогда не знаешь, что она принесет.
Фрейя уже не в первый раз слышала эту фразу от наставницы. Волшебство не поддавалось научным объяснениям. Магия была жизнью. Магия была верой. Ее нельзя было проверить ни одной математической формулой и нельзя было разложить по полочкам. Магия была свободой.
