один больной. Они трое были без шапок…
– Это вы больной?
– Я не больной, я в шапке, его видели трое без шапок…
– Чепуха.
– Нет, это не чепуха.
Я повернулся уйти, но он встал передо мной.
– Вы должны знать о гноме, – сказал он ясно.
– Я не желаю, – ответил я.
В конце улицы кто-то шел.
– Минуточку, – сказал он и помчался ему навстречу.
Все одно
У меня в голове что-то есть. Когда я иду по улице, мою голову клонит к земле.
– Быть может, у вас утюг в голове?
– Нет, по-моему, не утюг.
– Почему вы так думаете?
– Мне кажется, что-то другое.
– Как вы это решили?
– У меня часто булькает в голове.
– Может, это у вас в животе? У меня, например, булькает в животе бульон. Великолепный куриный бульон!
– Живот – это не голова.
– Ах, боже мой, я вам скажу – все одно! Если пробить вашу голову, вы так же умрете, как если проткнуть вам живот.
Дверь
Ветер свистел по комнате, как в трубе.
Эта дверь была без петель.
И она была без дверной ручки. И в ней не было замочной скважины.
И это была не совсем дверь.
И вообще это была не дверь.
Она покоилась на двух стульях, и на ней лежал мертвый отец.
925
– 925 орехов! – крикнул мне крестьянский мальчик. Ветер дул в мою сторону, и я слышал отчетливо каждое слово.
«Почему не тысяча?» – подумал я. Ветер подул в обратную сторону, и теперь я не слышал мальчика. Он казался малюсеньким. Он махал руками. Он, наверно, кричал про орехи.
«При чем тут орехи?» – думал я. Ветер подул от меня. Я крикнул мальчику что-то такое не про орехи. Теперь ветер подул в мою сторону.
– 925!.. – кричал мальчик.
Ветер стал дуть со страшной силой. 925 летели в вихре, перевертывались вверх тормашками. Мальчик смеялся тоненько. Словно гном. Ветер утих. Я спросил:
– 925?
– На один орех меньше.
Он показал мне один орех. Это был блестящий орех. Будто стеклянный.
– Он стеклянный? – выразил я удивление.
– Целлулоидовый, – сказал мальчик.
– А остальные?
– Такие же, – сказал мальчик.
Ветер стих окончательно. Все листья деревьев висели вниз. Все, что висело, висело вниз.
Я увидел орехи. Они неподвижно висели в пространстве. Мальчика уже не было видно. Потом я четко увидел цифры: 925. Потом цифры стали в миллион раз четче. Я видел слишком четкие:
9 2 5.
И они делались все четче.
Затрещало пространство от четкости.
Я сел на землю.
Я держался за землю руками.
И видел только:
– 9 2 5 —
Мальчик смеялся
