как зритель переменит отношение. Удивительно, но везде пишут о популярности пьес Загоскина. Что же, их содержание не говорит о чём-то уникальном и достойном обязательного лицезрения. Требовалось обновлять подход к творчеству.
Вместо ожидаемого, Загоскин на годы замолчал, может занятый деятельностью вне литературных трудов. Лишь в 1827 году им написан ещё один короткий водевиль «Репетиция на станции, или Доброму служить – сердце лежит». Сия халтурка представляла программу действий на мероприятие в честь дня рождения князя Дмитрия Владимировича Голицына. Даже события развивались не где-то там, а на второй станции от Москвы, имевшей прозвание Солнечной горы.
Именно на станции предстояло собраться всем действующим лицам водевиля. Основное слово взял трактирщик, жалобно прослезившийся от появившейся в людях прижимистости. Ему раньше казалось, коли станция рядом с Москвой, то и деньги польются рекой. Однако, может оттого москвичи и богаты, потому как не тратятся по пустякам. Хотя, не всякий москвич обладает достаточными финансовыми возможностями для пролития на других с трудом собранных крох. Вот и пребывает трактирщик на второй станции от Москвы в безденежье, так как сам определил – народ скорее до Твери дотерпит, чем по выезде из Москвы дозволит потратиться.
Действующие лица водевиля не скрывались от зрителя. При желании он мог каждого из них определить, некоторые и вовсе давались под собственными личинами, вроде актёра Щепкина. Потому и прозывается сей литературный труд Загоскина халтуркой. Чествование Голицына определяется сразу, не вызывая никаких сомнений. Конечно, покровительство князя к Загоскину могло иметь важное значение, отчего к Михаилу не может быть никаких претензий. В конце концов, он оказывался волен проявлять талант любым угодным ему способом.
Это нам – читателям – кажется, будто писатели думают о вечном и создают вечное для вечности. Они же – писатели – зарабатывают на кусок хлеба, потому пишут на те темы, от которых получится лучше и больше откусить.
День первого представления новой пьесы (1823)
Писателю всегда хочется говорить о наболевшем – о мешающем свободно творить, не оглядываясь на возможность возникновения недовольной мины на лице читателя. Этого избежать не получится, всё равно найдутся люди, не желающие принимать текст в созданном для внимания виде. Причём, как не старайся – не найдёшь всеобщего признания. Объяснение даётся человеческой предвзятостью – каждый желает видеть определённое, без присутствия чего непременно выскажет неудовольствие. Иной человек терпеть не может чужого успеха, уже за то негативно реагируя. Вот и Загоскин решился показать двух беседующих, объясняющих, насколько тяжело авторам стремиться к достижению максимального соответствия желаниям читателя.
Действие представлено в виде сценки. Молодой писатель беседует с опытным человеком, вполне
