оставшихся в живых испанцев столпились на баке под охраной Страха Божьего и Люка Фореста. Люди из ватаги Клайва Тиррела таскали мертвецов, сбрасывали за борт и бились об заклад, что первым делом отхватят акулы, руку, ногу или голову. Шейла с Уотом Стуром, обшарив офицерские каюты, проследовала в трюм для ревизии груза; их в качестве рабочей силы сопровождали братья Свенсоны и Рик Бразилец. Мортимер, Хенк и еще дюжина пиратов под началом Брюса Кука спускали шлюпки – с таким видом, что вместо них они охотно наладили бы испанцев по доске. Питер ван Гюйс, канонир и помощник Тегга, осматривал пушки на орудийной палубе, а сам Тегг стоял рядом с Серовым и, задумчиво поглядывая на испанского капитана, заряжал пистолет.
Ярость в глазах испанца погасла, сменившись страхом.
– Quien es? – пробормотал он. – Quien es, maldito sea![12]
– Mi espanol es mal,[13] – сказал Серов. – Habla frances?[14]
– Да. Кто вы?
– Побежденный представляется первым.
Испанец попытался отвесить изящный поклон, но сделать этого не смог – Хрипатый Боб придерживал его за локти.
– Дон Мигель де ла Алусемас, капитан флота его католического величества.
– Маркиз Андре де Серра, карибский корсар.
– Карибский? В этих водах? – Глаза у дона Мигеля полезли на лоб. – Вы, конечно, не голландцы… Я думал, британский или французский капер.
– Ошибся ты, Миша, сильно ошибся, – сказал Серов на русском и покосился на Тегга – тот уже зарядил пистолет. – Какой везете груз? Откуда и куда?
Капитан задержался с ответом, и Боб, стоявший позади, приподнял его над палубой, выворачивая руки.
– Хрр… Говорри, вошь испанская! Кости перреломаю!
Мгновенная картинка мелькнула в памяти Серова: безымянный остров в Карибском море, пальмы, камни, песок и лачуга из корабельных обломков, к стене которой был привязан другой испанский капитан. Он снова увидел суровые черты Джозефа Брукса, холодное безжалостное лицо Пила и пистолет в руке Сэмсона Тегга. Сцена повторялась, только вместо Брукса и Пила были тут Хрипатый Боб и сам он, Андре Серра, предводитель корсарского воинства. А также Тегг со своим пистолетом, смотревшим в лоб испанцу.
– Подожди, Сэмсон, – он положил руку на плечо бомбардира и поглядел дону Мигелю в глаза. – Вот что, кабальеро… Я за вашим кораблем не гнался и первым не стрелял, у меня тут другие дела. Могли мы разойтись по-мирному, но если уж произошла баталия и кончилась не в вашу пользу, не будем устраивать пир для акул. Либо отвечайте на вопросы и убирайтесь к дьяволу, либо мы положим доску на планшир и проводим вас и ваших людей к дедушке Нептуну. Чего бы лично мне не хотелось. Я, дон Мигель, не кровожаден.
Испанец, как завороженный, смотрел то на плавники акул, то на пистолет в руке Тегга. Губы его шевельнулись, и Серов услышал:
– Вы отпустите нас? Клянетесь в том Девой Марией и Сыном ее, нашим Спасителем?
– Клянусь. – Серов вытащил из-за ворота крестик, подаренный
Кто вы? Кто вы, черт побери!
У меня неважный испанский.
Говорите на французском?
