Трое из Коктебеля. Природоведческая повесть. Лидия Згуровская
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Трое из Коктебеля. Природоведческая повесть - Лидия Згуровская страница 29
– Промокнешь, Баба Бер, обойдемся, поедим с вареньем, будешь потом плакаться, суставы свои тереть. Давай я схожу.
– Дождик теплый, я плащ на голову накину, а тебе чего ж идти… К оладушкам надо, как же оладушки без сметаны? – добавила Баба Бер и хлопнула дверью.
Я накрыл на стол, приготовил посуду, бутерброды, поставил чайник и стал ждать. Вскоре пришла Баба Бер и торжественно водрузила на средину стола коричневый обливной горшочек, называемый местными жителями «махоточкой».
– Принесла-таки, – удовлетворенно сказала Баба Бер, вытирая мокрые руки и лицо полотенцем, – а то будешь там матери жалиться, что Баба Бер тебя оладьями без сметаны потчевала.
– Ну что ты говоришь! Нет, ну ты подумай, что ты говоришь. Это про меня-то, который никогда в жизни на тебя не жаловался, а вот ты жаловалась матери, помнишь, когда я пальто порвал, кто меня выдал?
– Эва вспомнил! Как же тебя не выдать, когда я его чинила, чинила, а ты напоследки так его изодрал, что никакой иголкой не собрать было, а на новое деньги требовались.
– Неважно, что да почему, нечего оправдываться. Садись, есть хочу. Бутерброд тебе приготовил. Обрати внимание, как толсто маслом намазал в знак моего к тебе благоволения. Цени!
– Ценю, ценю, балабошка. Клади себе сметаны, макай горяченькие и жуй, жирок нагуливай, а на ужин я рыбку пожарю и картошек отварю.
Позавтракав, я собрался идти к Алексею Николаевичу. Баба Бер заворчала:
– Чего это ты зачастил, может, человеку надоедно так-то, каждый день.
Я заколебался, но потом все-таки решил пойти, подумав о том, что ему вдвоем со мной будет веселее в такой непогожий дождливый день.
– Тишает дождь. Идешь, что ль?
– Пойду, Баба Бер.
– Ну, коли пойдешь, дай-ка я ему оладушек передам, пусть поест свеженьких.
– Вот спасибо, – обрадовался я, – это ты хорошо придумала.
Бережно придерживая завернутую в газету теплую миску, я вышел из дома. Дождь почти перестал, в воздухе стоял резкий запах мокрой земли и трав. Море, как говорила Баба Бер, «забаранилось», то есть пошло барашками, и волны, все больше и больше раскачиваясь, выбрасывали на берег желтовато-серые ошметки ноздреватой пены. Горы стояли мокрые и почерневшие. Мутные пузырящиеся ручьи в овражках несли с гор птичий пух, кусочки коры и разный плавучий хлам.
Я направился к домику Алексея Николаевича и зашел во двор. Софи не было. Она, вероятно, пряталась от дождя, и вряд ли ей хотелось мокнуть во дворе ради того, чтобы лишний раз «обругать» кого-нибудь.
Алексей Николаевич сидел в кресле какой-то съежившийся, постаревший и несчастный. Возле него, положив голову на колени и горестно глядя ему в лицо, расположился Грей.
– Что