бы одной машины с аэростатом поубивало бы кучу народу как в небе, так и на земле.
Связь работала как ни в чём не бывало, но толку-то? Чего стоит информационное пространство, погружённое во тьму? Разве что передавать личные ощущения…
– Мама, всё в порядке! Мы возвращаемся в отель! Да, прекрасно отдохнули! Что – по телевизору? Это где-то далеко! Какая стрельба? Нет никакой стрельбы!
Между тем была и стрельба – это самые невезучие из жандармов, подсвечивая себе фонариками, с обильными слезами и проклятиями пристреливали покалечившихся вороных лошадей. Лошади всегда страдают первыми из-за людской глупости.
– Мама, мама! – передразнила Леди. – Ты хоть прикидываешь, в какой стороне отель? Где набережная? Пойдём на зов моря, да? А вообще-то зря мы сюда пошли. Мы-то по делу вроде приехали… Сядь, прижмись!
Теренс Фицморис аж задохнулся. Его бы, сэрова, воля, он бы близко не подходил к этому долбаному плебсу с его долбаными протестами неизвестно против чего.
– Во – перила! Ступеньки! Садись, будем дожидаться утра. Разве могла мечтать простая русская девчонка из глубинки встречать рассвет на улицах Барселоны? А в гостиницу станем пробираться дворами… Да обними меня! Гуленьки тебе! Не рукой, а курточкой! А то я уже околела – не май месяц!
С этим лорд не мог согласиться. Был как раз май.
ГЛАВА 3
Они действительно приехали в Испанию по делу, но остановились не вместе с коллегами в недорогой «Игнатерре», а нашли хитрую маленькую гостиницу на набережной.
Потолки в номерах второго этажа были скошенные. Долговязому лорду Фицморису то и дело приходилось нагибаться, чтобы не оцарапать макушку. Вместо столов стояли крошечные конторки из красного дерева – то ли действительно столетней давности, то ли новоделы на заказ. И телевизоры махонькие, под стать остальному инвентарю.
Зато стоила вся эта миниатюрность чёрт знает сколько – за вид из окна ли, за скромный ли уют. Но платил за всё сэр Теренс (не говорите потом, что шотландцы жадные!), а Леди упиралась недолго – нажилась по общагам, спасибо!
У себя в номере она переоделась до неузнаваемости. Голову Лидочка повязала сувенирной красно-чёрной шалью так, что получился натуральный мусульманский хиджаб. Рукава у чёрной же кофточки были целомудренно длинные, с красными кружевными манжетами. Восхищавшие варягов ноги спрятались под мешковатыми штанами со множеством карманов и ремешков. Скромные кроссовки не мешали возможному бегству.
Довершал преображение кое-как замазанный синяк под левым глазом.
– Кто это вас? – воскликнул пораженный Дюк.
– А! – отмахнулась Леди. – Не бери в голову. Феминистка какая-нибудь, коблуха позорная. Темно ведь там было. Злобствуют, что у самих титьки, как у крокодилицы… А клёво тут! Только шоколадки на подушке нету. Я когда в первый раз в Неметчину попала, на биеннале в Бремен, поселили меня в «Маритиме». Сексодром огромённый,
