но дышащая гневом девушка оружие не бросила. У нее в последнее время занозой сидела в сознании только одна мысль: убить герцога любой ценой! Следовательно, с оружием и спать ложилась. Так она и поспешила по тоннелям и лестницам на верхний уровень, сжимая рукоять меча.
Таги Деморт считался самым ближайшим сподвижником Растела Ботиче, его правой рукой и формально распоряжался в Сопле в отсутствие герцога. К тому же он был самым опытным Эль-Митоланом из четырех здесь проживающих. Но фактически он ничего не решал, а практически давно и навсегда устранился от любых дел, проблем, заговоров или мероприятий. Здесь, внизу, проживали тринадцать сорфитов и двадцать два таги, остатки маленькой армии, которые три года назад спешно эвакуировались в это неприступное место при атаке королевских войск на тайный подземный город. Но если до спешной эвакуации любой из соратников герцога мог выходить на поверхность, то теперь все они оказались узниками обстоятельств. Выбраться из пронизанной сотнями переходов Подошвы Сопла никто из них не мог.
Как не мог вывести их обратно и сам Растел Ботиче. А может, и не хотел. А может, и не пробовал. Хотя не раз заявлял, что работает над этой проблемой. Но ему уже никто давно не верил, и каждый пытался скрасить свое существование, насколько хватало фантазии – кто впал в болезненную апатию, кто упражнялся в воинском искусстве или составлении заговоров, а кто клепал разнообразные поделки.
Таги Деморт занялся скульптурой и резьбой по камню. Благо мягкого туфа нашлось на удивление много в самом верхнем, но и самом горячем уровне. Как он там выдерживал в таком жару, вызывало искреннее недоумение у всех, но, скорей всего, именно по причине полного покоя и неприкосновенности угрюмый скульптор выбрал себе это место для успокаивающего занятия.
Но уже в который раз его и там достала настырная и нагловатая человеческая самка. Причем ворвалась к нему с оружием в руке.
– Сколько такое будет продолжаться?! – возопила она еще в начале длинного коридора, ведущего к мастерской Деморта, и стосорокалетний таги, поняв, что работать ему больше не придется, со вздохом отложил в сторону молоток и резец:
– Чего ты орешь, словно некормленая корова? И оружием в меня тыкать не надо, сразу бей по шее.
Его маленькая фигурка изогнулась в сторону, открывая слабую шейку. Но Мальвика нисколько не смутилась, продолжая вести себя агрессивно и нахраписто:
– Жить ему надоело! Ха! Ты лучше о своих детях и супруге вспомни! Как им там без тебя живется?
– Помолчи…
– А что так? В тишине о своей несчастной участи лучше плачется? Да?
– Наверху предателей никто не ждет…
– Вот старый дурак! Так ведь даже в тюрьме тебе и то лучше будет: с детьми хоть видеться будешь, когда они тебе сухарики с передачей приносить станут. Сокамерники меняться будут. На прогулку небось под ясное небо тоже выведут.
– Прекрати! – Как уже он ни пытался за этот год игнорировать наглую
