нельзя же, он нечистый, – Еремия был совсем стар, но едва не подпрыгнул. – Где закон? Где закон?
– Ну что ты руками машешь? Как гусь… А если он сразу очистился? Тогда что? Иисус коснулся ещё прокажённого или уже чистого? А-а?
– Это к учителям, это не к нам. У книжников спрашивай…
Еремия только рукой махнул и дальше молчал. Остальные продолжали судачить:
– Да что вы комаров отцеживаете? Захар сам его умолял: если любишь, говорит, имеешь силу меня очистить. А любовь выше всех правил – так назорей учит.
В этом месте С. А. поставил пометку карандашом: (в синод. Εαν Οέλης – переведено с греческого, как «если хочешь», а не «если любишь»),
– Любовь, любовь… Как будто любовь даст силу. Да и как любить всякого встречного да поперечного. Кто он Иисусу? Чудо Бог сотворил! Захотел и сотворил, и всё!
– Бог! Но за любовь Иисуса и по вере этого несчастного.
– Да просто дар у назорея – исцелять, вот и всё. При чём тут любовь? И вера?
– Целителей у нас много, и от горячки лечат, и от иной какой хвори…
Говорили все почти одновременно, так что и разобрать было нельзя, кто что сказал.
– Да, лекарей много. Но чтобы от проказы исцеляли – я такое только от стариков слышал, да в синагоге из закона о том читали.
– А деньги берёт?
– Нет! Он проповедник. Или пророк. Но учение у него странное.
Видно было, что эти слова всех заинтересовали. Группа сразу окружила говорившего, которого звали Саввой.
– И что за учение? Опять против римлян?
Савва приосанился. Он явно был склонен поговорить о серьёзных вещах:
– Вот раввины говорят, что нужно любить своих, ближних – то есть родственников, друзей, и вообще всех, кто верит в единого Бога… э-э, всех евреев, то есть, братьев наших, – подвёл черту Савва.
– Так мы… как большая семья. От отца Авраама ещё. Так и есть, что не так?
Савва дал рукой знак помолчать и продолжил:
– Нас как узнают среди эллинов и персов и даже египтян? По тому узнают, что имеем любовь меж собой. Где ни находимся, еврей еврею помогает. Да у нас высшее благо душу положить за друга. Мне мой ребе Рашаба так и говорил: «.Нет больше той любви, Савва, как если кто положит душу свою за друзей своих». А Иисус знаешь, чему учит?
– Чему?
– А что ближний – это любой, кто рядом и кому сейчас нужна помощь. Хоть враг Бога, хоть Израиля, самарянин любой. Любите, говорит, врагов, а не только друзей. Любить тех, кто вас любит, легко, говорит. Таким путём все идут, и язычники. А дорога в царство Божье узкая, нужно быть праведнее фарисеев. Вот его учение. Умереть за такого ближнего, это как? Неужто я пойду умирать за самарянина? – Савва стоял, приосанившись и торжественно уперев руки в поясницу.
– Я больше тебе скажу. Я и за тёщу не пойду умирать, хотя она истинная еврейка. Но она мне не друг, а враг. За благодетеля моего, Иуду из Магдалы, я бы пошёл на смерть. Он меня от кабалы выручил, век ему буду благодарен.
В этом месте надписано карандашом:
