помянула Селиванову про себя недобрым матерным словом.
– Так, хорош сопли распускать. Надо составить план действий, – сказала Римма, посмотрев на часы. – А то обед кончится.
– Чтобы составить план действий, надо понять, какова цель! – вставила умница Аня. – У тебя какая цель? Ты замуж хочешь?
– Нет, – замахала головой я.
На самом деле у меня лично целей не было вообще. Когда-то я мечтала о настоящей любви, но после моего мормонистого ловеласа не очень в нее верила, а уж строить конкретные планы вообще было не в духе моего характера. Однажды я, правда, составила один план. Я была тогда повернута на кармическом законе бытия и всячески стремилась очистить от груза вековых грехов свою личную карму. Первым пунктом генеральной уборки кармы было «Простить всех обидчиков и попросить прощения у всех обиженных». Обидчиков я насчитала около трех. Матушку, Наташку намбер ту (за то, что ее братец вечно разносил обо мне сплетни, хотя, кстати, было бы логичнее заявить в обидчики его самого) и братца Ромку собственной персоной. А вот с обиженными было сложнее. Я точно знала, что всех не упомню. Поэтому я подумала и решила просить прощение оптом, у всех сразу. Наверное, все-таки это было неправильно. Но с первым пунктом я кое-как разгреблась, а вот на втором пункте срезалась. Казалось бы, чего сложного. Всего-то и надо было, что заказать молебен за всех умерших родственников. Как сейчас помню, я пошла в храм неподалеку от Проспекта Вернадского, который знающие люди рекомендовали как «благодатный». Там я отстояла сумасшедшую очередь за свечками, потом под злобное ворчание старушек в очереди писала имена всех умерших родственников, которых могла вспомнить. Память в условиях внешнего противодействия начала подводить. А когда меня спросили, все ли умершие были крещеными, я окончательно растерялась. Часть умерших была мне знакома понаслышке, некоторые всю жизнь прожили при атеистическом Советском Союзе. Сказать точно, кто был крещен, а кто нет, я не могла. Меня обругали, посоветовали ограничиться свечкой около… не помню, какого-то квадратного стола. И сказали, что мне надо каяться в своих грехах, не переставая. И что даже это вряд ли мне поможет. Мне показалось, будто на меня набросилась стая черных ворон в обличии пенсионерок с перекошенными от злости лицами. В общем, я поняла, что православный храм – это их территория, их прайд. Вернусь туда сразу после торжественного выхода на пенсию. А пока буду лучше играть в буддистскую игру самопознания. Говорят, она тоже очищает карму, а кроме этого она весьма увлекательна.
– Алло! Ты о чем думаешь? – пощелкала пальцами около моего лица Римма.
Я дернулась и вернулась к аудитории.
– Я? О том, что у меня нет никаких конкретных целей. Я вполне готова плыть по течению.
– Ага. Пока тебя не выловит из него твоя матушка и не займется твоей судьбой сама. Ты хочешь довести до этого? – намеренно напугала меня противная Римка. Я побледнела. О маме я пока вообще старалась не думать.
– Тогда надо все-таки взять ответственность
