индеец поднял глаза, посмотрел на него пристально одно мгновенье и широко раздвинул свои челюсти. Раздался какой-то звук, который Роду уже приходилось слышать и который у Мукоки больше всего походил на смех, на тот смех, каким смеются обыкновенные люди. Действительно, обычно, когда Мукоки хотел смеяться, он издавал звук, которому не было названия, нечто вроде кудахтанья; ни Род, ни Ваби никак не могли научиться подражать ему, хотя очень старались в течение целого месяца. Но на этот раз веселость его была беспредельна.
– Никогда не скальпировать белых. Мой отец делать это, когда был молодой. Никогда не делать потом. Я никогда.
И смех его, снова перешедший в гортань, превратился в обычное кудахтанье, которое еще продолжалось, когда оба спутника подошли к стоянке.
Не больше десяти минут употребили они на сборы и на легкий завтрак. Начинался сильный снег. Отправившись немедленно в путь, они могли быть уверены, что следы их будут сейчас же заметены. А это было наилучшее, чего только можно желать, поскольку речь шла о возможном преследовании вунгами. С другой стороны, нечего было бояться, что Ваби не сумеет найти их, так как было решено, что они должны все время неуклонно следовать по течению замерзшей Омбакики. Ваби должен был нагнать их до наступления ночи.
Ваби тоже не терял времени. Вооружившись своими ружьями, револьвером и охотничьим ножом, с топором за поясом он дошел до окраины озера, до того места, где в лиственницах разыгрался неравный поединок между старым лосем и волками. Он увидел развязку его несколько дальше, на снегу, по которому рассеяны были остатки огромного скелета, а рядом с ними лежала пара колоссальных рогов.
Стоя на этом необычайном поле сражения, Ваби много дал бы, чтобы и Род мог увидеть его. Несколько костей – вот все, что осталось от старого героического лося. Но голова и поднимавшиеся на ней рога были нетронуты. Это были самые великолепные рога, какие молодому человеку когда-либо приходилось встречать в Великой Белой Пустыне. И ему пришло в голову сохранить этот роскошный трофей и отвезти его позднее в цивилизованную страну, где за него можно будет получить сто долларов, если не больше.
Легко было видеть, что бой был горячий. Рядом со скелетом лося лежало два волчьих трупа, наполовину объеденных другими волками. Обе головы были целы, и Ваби оскальпировал их. Потом он продолжал свой путь.
Там, где, как он помнил, он израсходовал свои последние два заряда, лежали еще два убитых волка. На опушке леса из лиственниц он нашел третьего. Без сомнения, этот последний волк был ранен в течение того же дня им или Родом и пришел умирать в это место, после чего, по всей вероятности, был прикончен своими собратьями. На расстоянии полумили, там, где стрельба развернулась вовсю, шестой и седьмой волчьи трупы дополняли коллекцию. Ваби взял все эти скальпы и вернулся к останкам старого лося.
Голова животного была во многих местах прокушена зубами. Но так как на ней было мало мяса, то она не возбуждала в волках особой кровожадности, и они скоро перестали набрасываться на нее. В тех
